Закончив с Толеком сама Тома направилась в паровой душ. Она с радостью сбросила с себя пропахнувший страхом, потом и рвотой комбинезон. Сняла нейро-обруч с шеи. На груди остался лишь тот самый медальон-артефакт. Кое-где на нем все еще виднелись частички содержимого ее желудка. Она хотела было снять его оставить в притворе душевой на полочке, рядом с которой бросила в авто-чистку свою одежду, но передумала. Отчего-то не хотелось расставаться с украшением. «Лучше с ним помоюсь. Заодно и все эти рвотные следы удалятся». Так Тамара голой с медальоном на шее и шагнула внутрь. Там она расслабилась под действием плотно обволакивающего кожу пара. Прямо перед ней активировался плоский проекционный дисплей на стену, и она могла лицезреть все свои прелести, словно в зеркале. Как-то невзначай Тамара обратила внимание, что разгладились ее морщинки на уголках глаз. Она даже присмотрелась ближе, не веря своим глазам. Такие же морщинки на уголках губ тоже исчезли. «Хм… Возможно какой-то омолаживающий состав пара. Тем лучше. А то я уже сто лет не была в рекреации. Выгляжу, как старуха». Ее глаз скользнул вниз на плечи и груди. От неожиданности она даже вскрикнула. Она не узнавала свои части тела. Бедра, плечи, кожа рук и ног выглядели по-другому, словно ее вернули в эпоху бурной молодости. Она провела рукой между ног и ощутила жар. Ее сердце пронзил сильный испуг. Она тут же схватила халат и выскочила наружу. В номере было тихо. Толек пребывал в релакс-капсуле на излечении и ничего не слышал. Тома же вся дрожала от страха и волнения. «Нет, подруга, это старость. Уже мерещатся всякие небылицы… Никаких больше приключений! Спать!». Вот только ложиться на кушетку совсем не хотелось. Ее разгоряченное в паровой тело требовало движа и развлечений. Тамара направилась в кухонную зону и налила стакан воды. Достав из полочки базовый мед-кит она извлекла капсулу с замедлителем и тут же выпила ее. Уже через несколько секунда ее пульс заметно упал. Тело наполнилось тяжестью от усталости. Она, скинув халат, едва добрела до кушетки и повалилась в нее, прикрывшись накидкой.
Проснулась она то ли от собственного крика, то ли от стона. Сразу же вскочила и осмотрелась. За окном брезжил поздний сумеречный рассвет. Тамара все еще озиралась по сторонам. Всю ночь ее докучали странные сны, будто кто-то хватал, затем отпускал и снова хватал. Прикосновения эти были то приятные, то вызывали боль. Тома ощутила влагу под собой. Поверхность кушетки была мокрая. «О, Боже, что за ерунда со мной происходит!?». Она осмотрела все тело, затем даже принюхалась к влаге, но убедившись, что это не моча и не лимфа, успокоилась. Однако ее будто трясло от какого-то возбуждения. Хотелось срочно заняться спортом. Она вызвала ИИ и, узнав, что тут в номере есть «Адаптек», тут же, не одевшись, направилась туда. Блок с реактивацией мышечной активности находился там же, где и релакс-капсула для неспящих. Просто ночью она не обратила внимание, теперь же отчего-то безумно радовалась. На ум пришла какая-то озорная центаврская песенка, которую она тут же подхватила, принявшись напевать. Затем, не долго думая, обратилась мысленно к ИИ, чтоб тот подобрал мелодию для нее. Выставив камеру на максимальный мышечную нагрузку она запустила программу и провалилась в ритмы молодости. Тонкие и толстые полимерные трубки то и дело крутили ее телом, вынуждая руки подниматься и опускаться. С ногами происходило то же самое. На мышцы всего тела шла плавно набирающая обороты нагрузка. В какой-то момент Тома коснулась пальцами рук груди и ощутила прохладу медальона, который все это время был с ней. Затем запястьем другой руки она под воздействием полимерных жгутов провела по шее. Кожа ей показалась гладкой и шелковистой, как в молодости. Однако что-то смутило Тому. Ее сердце застучало в груди, хотя умом она не поняла еще, чего так сильно испугалась. Прозрение ошарашило ее внезапно, подобно удару молнии в ясную погоду. «Нейро-обруч!». Устройства для мысленных коммуникаций на шее не было, потому что она оставила его на полочке в паровой душевой. Однако веселые ритмичные мотивы продолжали звучать в уме.
– Убрать! Больше не хочу никакой музыки! – крикнула она вслух и мысленно.
Словно по команде музыка тут же исчезла.
– Как скажите, мэм – послышался мягкий голос ИИ камеры «Адаптек».
– Тфу ты! Напугал! … Ладно. Верни музыку – обратилась она к ИИ снова и в мыслях и вслух.
«Не сходи с ума! Просто ты отстала от жизни, подруга!». Ее мысли теперь текли ровно. По телу разливалось приятное тепло. Мышцы реагировали возросшим тонусом на действия полимерных волокн «Адаптека». 2 часа в камере с интенсивными нагрузками пролетели незаметно. Тамара вышла наружу словно, вернувшись из олимпийского 7-борья. Все тело ныло от отчего-то приятной мышечной боли.
Двигаясь к выходу она буквально столкнулась с выходящим из вертикальной релакс-капсулы Толеком. По внезапно расширившимся его глазам и повисшей в открытом рту фразе приветствия она вспомнила, что голая и не взяла с душевой ни одежду, ни халат. Тамара пулей рванула в гостиную, где не так давно спала. Кушетка была прибрана, а на ее боковине лежал собственный вымытый и выглаженный Томин комбинезон. Она словно бабочку впорхнула в него еще до того, как Толек, чуть прихрамывая, вышел в холл.
– Эм… С добрым утром… Прости, что побеспокоил своим внезапным появлением. Просто очень хочется принять душ и забуриться спать… В этой релакс-камере не заснуть! Она ж постоянно будит!
На последней фразе Толек попытался состроить жалобу на лице, но вышло у него не очень. Лицо же Томы покраснело от стыда. Она прекрасно поняла, что Толек пытается отвлечься от увиденного ее нагого тела. «Видимо, выгляжу не очень… Ну, а что ты хотел от женщины за 50, которая забила на рекреацию!».
– С добрым… Сан похоже не торопится домой. Значит будем завтракать без нее.
Толек удалился в паровую, а Тамара накрыла на стол, хотя с ее стороны были лишь распоряжения. Все, что нужно на столе появилось благодаря автоматической кухне и ее конвейеру. Толек вышел в халате. Его комбинезон так же, как и вчера Томин, отправился на чистку. Она подошла к нему.
– Покажи мне рану.
Толек раскрыл халат. На месте раны красовался лишь красный затянувшийся рубец. 2 ребра из 4-х совсем срослись. Оставшиеся были в пути. Тома ощупала заросшую волосатую грудь Толека и внезапно испытала некое волнение. Она отняла руку, как ошпаренная и опустила взгляд. Глаза упали на область мужчины ниже живота. Ее собственный живот буквально вспыхнул от жара и жжения. Тамара взяла себя в руки и с улыбкой выдавила:
– Все хорошо. Даже лучше, чем я думала. Интенсив сделал свое дело… Как сам чувствуешь себя?
На вопросе она посмотрела ему в глаза. Толек улыбнулся всем своим лицом.
– Все хорошо, мэм. Я как новенький… Чуть больно ступать. Грудь справа немного побаливает, но это ерунда.
Тамара села напротив него и принялась раскладывать завтрак. Отельный «повар» удивлял. Каша была вкусной, а брикеты и тосты буквально таяли во рту. На столике так же появился фиолетового цвета напиток. Тома специально отказалась от парпурки, которую местные пили тут на планете, как воду. Толек навалился на еду. Тамара не отставала. Немного перекусив он отодвинул тарелку и отпил из стакана.
– Как долго мы тут сможем побыть? – спросил Толек, осматриваясь по сторонам.
– Сколько захотим. Ты ж видишь, что Сан тут почти не бывает… В это время она обычно на раскопках со мной.
И тут она вскочила с места и бросилась в паровую за обручем. Толек проводил ее взглядом:
– Что-то случилось?
– Случилось! … Я забыла ей сказать, что на раскопки ехать опасно!
Тамара закрепила обруч и тут же вызвала Саннайю. Ей на радость та ответила сразу же. Покрытие нейро-связи в городе была обеспеченно на высшем уровне. Абонента отсюда можно было подловить даже на трассе за полсотни километров. Где-то на таком расстоянии та и была в пути к горам.
– Сан, возвращайся! Туда нельзя! Там преторы! – сообщила ей Тома с помощью мысли.