— Это, похоже, наш знакомый, — шепотом предположил Джон. — Ты смотри, как вкусно пахнет.
— Ты вообще придурок, да? Это они ногу монаха жарят!
Рядом с крестом парочка дикарей развели костер и, рассевшись вокруг, весело переговаривались, что-то ели, запивая передаваемой из рук в руки самодельной флягой из тыквы.
— Твой справа! — Прошептал Джек и, сняв с плеча автомат, прицелился. — Я своего только приголублю, надо пошептаться с ним. Готов?
Джон кивнул.
— Огонь!
Тук, тук. Два негромких хлопка и дикий вопль подранка. Две тени выметнулись из кустов к костру, еще один контрольный выстрел, удар прикладом, резко оборвавший вопли раненого дикаря.
Парни оглядели поляну через прицелы автоматов — все вокруг тихо, только вороны резко взметнулись в воздух испуганные хлопками выстрелов.
— Вяжи его. Я к катеру! — Крикнул Джек и метнулся на пляж. Там тоже было пусто. Катер, уткнувшийся в песок, был совершенно пуст, Фокс быстро оглядел его — пусто. Внутри, в трюме — давнишний, уже раздутый труп монаха, но Джек даже не стал его осматривать, главное, что Дженни не было. Вернувшись к лагерю, увидел дикаря уже очнувшимся, с простреленным плечом, которое Джон и не подумал перевязывать, зато сидевшего в обнимку с деревом, на котором и был распят монах. Морда лица наливалась синевой — Адамс явно не сдержался.
Джек прошел по поляне, осмотрел остальных мутантов. Ничего странного не заметил. Обычные дикари, изредка устраивающие набеги на деревни людей. Одеты в рванину и куски шкур, оружие, валявшееся рядом — плохенький луки с десятком стрел в берестяном колчанах. Наконечники стрел не боевые, а так — на птицу, в основном, — срезни, с будто срезанным, плоским краем и двурогие. Пара мечей или сабель, трудно сказать, на что больше походивших, самодельных, из обычной железной полосы. У каждого за поясом был нож. Но это даже не оружие, без ножа в деревне даже дети не ходят. Короче, не похожи эти деятели на разведчиков. А вот на охотников, которых занесло к черту на кулички, очень похожа эта парочка. Значит, был еще один или два — эти придурки обычно втроем или вчетвером ходят.
— Ну что, упырь? Говорить будем? — Спокойно спросил Джек, присаживаясь на корточки перед пленником. — Где девушка?
— Моя твоя не понимай! Какая девушка? Мы сидели, кушали мало-мало, твоя напал, моего брата мало-мало убил. Сейчас вернутся мои остальные братья и вас будут мало-мало кушать, если твоя не отпустит меня!
— Джон! Отрежь этому мало-мало одно ухо, — так же спокойно сказал Джек.
Адамс, стоявший за его спиной, и игравший роль злого следователя, вытащил нож и, заикаясь от душившей его неподдельной ярости, рявкнул:
— Нашинкую на шашлык, мерзавца! — И точным движением клинка смахнул кончик длинного волосатого уха.
— Ай! Моя очень больно! — Заорал дикарь, скорчился и попытался зажать рану. Но руки, связанные за большие пальцы и обнимавшие бревно не могли достать до уха. Кровь ручьем лила из болезненной, но не смертельной раны.
— Где девушка, еще раз спрашиваю? — Джек встал и вытащил шест, нажав кнопки. С шелестом вылетели лезвия, под пленником расплылась лужа, правда быстро впитавшаяся в землю. — Ну?
— Вы тогда моя отпустите домой? — Жалостливо начал дикарь. — Моя мало знает.
— Если скажешь, умрешь как мужчина, — не стал скрывать Джек, — а если нет, то умрешь на колу. Джон иди, вырубай подходящий размер. Сучки срубай только, чтоб не больно было нашему другу!
— Моя все скажет. Не надо моя на кол сажать.
— Ну, вот и договорились. Отбой, Джон.
— Давай я ему хоть Палец отрежу или ногу, они монаху откромсали же конечность! И кисти рук отрубили!
— Монаха плохой совсем был! Пускал огонь руками. Мы когда ловим черный человек, всегда рука рубим, нам наша шаман за эти рука дает один раз свою старую жену пых-пых сделать. А твоя дефка теперь его новый жена будет! Шамана очень довольная будет! Совсем старая жена кушать будем! Все плясать будем и бражка пить! Праздника будет на нашей улице!