Дмитрий очень огорчился и даже обиделся на Михаила Григорьевича, он очень гордился красиво расчищенной и хорошо зарисованной выкладкой и планировал назавтра показать ее шефу, обрадовав того интересными результатами. Однако, в конечном счете, решил не перечить и принялся медленно и методично разбирать одну половину выкладки.
Дмитрий аккуратно снимал обожженные камни и бросал их в носилки, периодически сметая кистью лишнюю землю и аккуратно собирая ее в совок. Вскоре должны были показаться подошвы зарытых кроссовок. Мы с Мариком и Витей притаились под бровкой своего участка, напряженно вслушиваясь в происходящее и ожидая развязки. Сахемы, предупрежденные Михаилом Григорьевичем, тоже собрались в соседних квадратах: они потихоньку наблюдали и покуривали, изображая некоторую отрешенность и незаинтересованность.
Дмитрий увлеченно разбирал выкладку и даже негромко комментировал сам себе ход работы. «Так, фрагмент керамики, – доносился до нас его голос. – А это что – челюсть? Хм… Нет, не челюсть… Ах ты черт!» Увлеченные происходящим мы, все трое, высунулись из-за бровки и посмотрели в соседний квадрат. Дмитрий стоял над выкладкой, сжимая в руке вывороченную из-под камней мою кроссовку. Увидев наши сияющие лица, он моментально всё понял и, замахнувшись кроссовкой, бросился на нас. Мы кинулись врассыпную, разбегаясь в разные стороны от раскопа и стремясь скрыться от разгневанного сахема. Однако Дмитрий оказался быстрее: сперва он догнал меня и с размаху огрел кроссовкой по окрестностям «пятой точки», потом помчался за Виктором, вслед за ним перебрался через отвал, продолжил погоню вокруг отвала, настиг и покарал таким же образом, однако на этом выдохся, утратил злость – и третьему нашему товарищу, Марику, наказания уж не досталось. Остальные сахемы, наблюдавшие за этими событиями, громко веселились.
Пожалуй, шутка всё же удалась. О ней рассказывали в экспедиции еще несколько лет и её упоминание даже вошло в одну из экспедиционных песен. Полагаю, сахемы, присутствовавшие при этих событиях, помнят о них до сих пор. В экспедициях частенько подбрасывают что-нибудь в раскоп, однако в кроссовках, засунутых под фальшивую каменную выкладку, была реализована свежая и необычная идее. По-моему, больше никто таких глупостей в наших экспедициях не совершал.Слышу КамАЗ на высоких оборотах
Когда мы немного подросли, то стали участвовать в так называемых «забросках» лагеря. В ходе такого мероприятия несколько школьников и студентов под руководством кого-нибудь из сахемов выезжали поездом или рейсовым автобусом в окрестности того места, где были намечены археологические раскопки, и пешком добирались до места. Туда же приезжала арендованная экспедицией грузовая машина, которая привозила полевое оборудование: лопаты, рейки и носилки; палатки, матрасы и спальники; котлы, кастрюли и фляги; а также разные другие предметы. Задачей прибывшей группы было всё это разгрузить и поставить лагерь: оборудовать полевую кухню, соорудить туалеты, построить на берегу реки деревянные мостки для умывания и купания, установить большие палатки – хозяйственную и камеральную (для организации полевой лаборатории), вырыть и укрепить погреб для хранения скоропортящихся продуктов, соорудить из досок столы и скамьи, поставить палатки для основного населения лагеря, изготовить флагшток и стойку для лопат. Все эти работы нужно было выполнить за несколько дней, к определенной дате, когда в полевой лагерь прибывал основной состав экспедиции – студенты и школьники – и начинались раскопки.
Отъезд в экспедицию в кузове грузовика. В.Г. Швеммер, М.Э. Вербовецкий, Л.Ф. Малюшкина, И.Н. Банников
Небольшой забросочной группой, которая должна была поставить лагерь у станции Система, в тот год руководил студент-старшекурсник Ринат. Он выехал в сопровождении очень славной девушки (к сожалению, я уже не помню, как ее звали – пусть будет Таня), которая до этого ни разу не бывала в экспедиции. Поехали они каким-то замысловатым маршрутом и должны были прибыть на место в назначенный день к обеду. В состав группы вошли мы с Мариком и Витей. Вместе с одним из наших старших сахемов, замечательным Владимиром Петровичем, доехали на поезде до города Карталы. Известную присказку про то, что «есть на свете три дыры», в этих местах продолжают словами «Варна, Бреды, Карталы» – что, конечно, соответствует действительности лишь в некоторой степени. Впрочем, мне эти «дыры» всегда чрезвычайно нравились, я и сейчас испытываю по ним – и особенно по Карталам – какую-то сентиментальную ностальгию и иногда мечтаю, что когда-нибудь смогу приехать туда и просто пожить и поработать в этих самых Карталах, хотя бы два-три года. Едва ли этим инфантильным мечтам суждено сбыться…