— Как я раньше не догадался! Нас ведут по музею. Видите, сначала была история каменного века, а теперь идет более высокий уровень развития. Уже появились прекрасные произведения искусства, что было невозможно в условиях жестокой борьбы за выживание каменном веке. Алексей, Ричард и вы, Лена, смотрите и запоминайте. Перед нами музей внеземной культуры. Это же величайшее открытие со времен находки статуи пыллянского Сатира! Пойдемте дальше, там нас ждут открытия, которые прославят наше имя в веках!
Бакин сардонически поджал губы.
— Скорее, нас ждут там сплошные неприятности.
— Бросьте, майор! Вы же видите, что нам просто показывают свой музей, тем самым, выражая добрую волю и, возможно, даже готовность сотрудничать с нами.
Бакин пожал плечами — он остался при своем мнении. Алексей, несмотря на свою восторженность этим редчайшим музеем, тоже разделял точку зрения майора. Если, как уверял профессор, "старые лингеры" хотят сотрудничать с людьми, то для этого они выбрали, отнюдь, не лучший способ убеждения, заперев их здесь. "Впрочем, время покажет, — философски подумал Алексей. — Может быть, что профессор окажется прав. Во всяком случае, очень хочется на это надеяться".
Тем временем, люди проходили уже мимо сложных приборов, выставленных в проходных комнатах. Профессор ликующе говорил:
— Итак, моя теория подтверждается. Сейчас мы видим продукты высокоразвитой, машинной цивилизации. К моему величайшему сожалению, я абсолютно не разбираюсь в этих штуках, но думаю, что не ошибусь, если скажу: мы проходим мимо аппаратов, которые могут генерировать электричество от процесса атомного распада. Вполне возможно, что мы здесь найдем что-нибудь, что поможет нам раскрыть тайну гибели цивилизации лингеров.
С этими словами профессор ринулся дальше, влекомый азартом открытий, словно алкоголик — запахом спиртного. Остальные бросились за ним. Никто из них не разбирался в технике настолько, чтобы точно определить, что за "штуки" они здесь видят, но было ясно, что чем дальше они идут, тем совершенные становятся приборы и аппаратура. Появились разнообразные модели космических кораблей, сувениры и трофеи с далеких планет, зачастую такие, которые казались археологам даже отвратительными. И вот музей закончился. Профессор Афгольц замер, как гончая, потерявшая след. Коридор вел дальше, но теперь он был матово-белый и стерильно-чистый. Даже воздух, как оказалось, стал другим. Алексей посмотрел на анализатор и увидел, что больше угарного газа нет. Он снял маску и глубоко вдохнул. Воздух напоминал атмосферу на космическом корабле — чувствовался некий искусственный привкус, будто воздух регенерировали не по одному кругу. После того, как Алексей убедился, что воздух пригоден для дыхания, остальные тоже сняли маски. Только подозрительный Бакин оставил на себе маску, объявив, что не доверяет здесь ничему, даже воздуху. Археологи и майор вошли в белый коридор и вскоре увидели огромное помещение, купол которого терялся в высоте. Алексей оторопело смотрел вверх, не веря своим глазам.
— Но ведь над нами не больше семи метров породы и песка! — воскликнул он. — Коридор шёл параллельно земной поверхности, я не раз сверялся с приборами. Может быть, мы подверглись массовой галлюцинации, ведь высота потолка метров сто!
— А может, мы просто столкнулись с тем, что объяснить пока не в силах, — ворчливо заметил Бакин, озираясь вокруг в поисках обитателей этого помещения.
— Если я не ошибаюсь, то вон там стоит " старый лингер", — сказал Ричард.
Все посмотрели туда, куда Ричард показал. В самом деле, за большим корпусом из серого металла смутно виднелась ниша, в которой стоял лингер. Но какой это был лингер! Он был двух метров высотой и почти без перьев, которыми сплошь заросли современные лингеры. На нём была одета одежда, вроде туники, на ногах были обуты большие, по виду металлические, ботинки. Люди несмело приблизились к нише, чтобы получше рассмотреть лингера. Бакин чуть поотстал, держа наизготовку бластер. Афгольц с любопытством приблизился к нише и вдруг понял, что лингер, стоящий в ней, живой. Шок от этого открытия поверг профессора в столбняк. Он-то думал, что перед ним макет, в крайнем случае, чучело. Он только хотел сообщить об этом остальным, когда раздался скрипучий голос: