- Ну, командир, что теперь будем делать дальше? - нерешительно, спросил Алишеров Хамид. - Как идти?
- Нам надо выбираться из этой снежной лавины. - ответил я. - Если лавина повториться, то нам тогда никак не выбраться отсюда. Завтракать будем вдали от этого опасного места. Нам надо спешить. Все! Подъем!
Повинуясь моей команде однокурсники пристегнулись страховкой карабинов за пояса, чтобы не потерять друг друга и стали выбираться следом за мной из снежного завала. Снег был настолько глубокий и рыхлый, что нам приходилось порой утопать по самый пояс в снегу, а иногда и пробиваться сквозь снежные шапки между камней в конце альпийской поляны занесенной полностью снегом. Лишь в конце этого дня, голодные и уставшие, мы выбрались из снежного плена на небольшое, каменное плато. За которым, находился большой альпийский луг густо заросший опийным маком. Мне это сразу не понравилось. Уж лучше бы мы остались на горной вершине и по ней обошли эти места. Однажды, мне уже приходилось с нарядом милиции и солдат бывать на альпийских лугах Таджикистана, где мы уничтожали посадку индийской конопли и опийного мака. Там не обошлось без перестрелки с хозяевами наркотических полей. Были раненые. Здесь у нас не было никакого оружия. Мы легко могли здесь стать рабами-заложниками хозяев этого наркотического поля.
- Вот это да! Какая красота! - доверчиво, воскликнула Касымова Зухра, когда увидела поляну красного мака.
- Опасная красота. - серьезно, сказал Никифоров Сергей. - Здесь опийный мак. Тут в этих местах я бывал во время службы в армии. Мы пришли в северный Афганистан. На этих полях всюду осталась кровь моих друзей по службе армии. Нам надо быть тут осторожными, чтобы ни стать заложниками и рабами в этих полях.
Никифоров Сергей снял головной убор и встал на одно калено склонив голову перед памятью своих друзей-однополчан. Мы тоже приклонили колено перед памятью советских солдат, которые безвинно сложили свои головы в этих чужих им краях. За десять лет войны в Афганистане каждый из нас был причастен к этим событиям, которые совершенно не нужны были нам. В горах Афганистана погибло много моих знакомых, которые приезжали сюда с мирным грузом. Привозили караваны хлеба афганцам, когда я работал художником на автобазе-2937. Я сам едва не угодил сопровождающим каравана с хлебом в Афганистан. Чистая случай-ность спасла меня от неминуемой гибели, когда машины каравана с хлебом, который сопро-вождал я, попали в аварию по пути в Афганистан. Тогда меня наказали за эту аварию партийным взысканием и не пустили в Афганистан. Затем я доказал свою невиновность в этой аварии. С меня сняли партийное взыскание, но в Афганистан не пустили, к этому времени мои сослуживцы по автобазе уже погибли в Афганистане и больше никто из нашей автобазы не поехал с мирным грузом в Афганистан. Кто отказался, тех посадили в тюрьмы.
- Если мы выберемся из этих мест живыми и невредимыми. - грустно, сказал Никифоров Сергей. - Считайте, что мы с вами родились под счастливой звездой. Здесь всюду есть ловушки на таких доверчивых людей.
- Ты лучше скажи, куда нам идти? - спросил я, Никифорова Сергея. - Нужно быстрее смыться с этих мест.
- За ночь надо пройти не заметными вокруг этого поля и дальше строго на север. - ответил Никифоров Сергей. - За Ваханским хребтом река Пяндж. Ну, а дальше Памир, откуда мы прибыли. Прямая дорога домой.
Почти до середины ночи мы обходили поле опийного мака. Стараясь скрываться за кустами, растущими вокруг всего поля. Далеко внизу поля мелькали огоньки кишлаков, но мы не могли идти к людям, так как стали бы легкой добычей хозяев опийного мака, которым нужны рабы на уборку этих плантаций наркотического зелья. Поэтому мы спешили быстрее уйти из опасной зоны. Лишь когда кишлак с ядовитым полем исчез из нашего поля зрения, мы стали искать место для своего ночлега. Но рядом ничего подходящего не было. Мы отправились дальше в горы. С надеждой найти подходящее место для своего ночлега, пещеру или скалу.
- Вон, там есть пещера. - сказал Гиясов Морис, показывая в расщелину между камней с огромной дырой.
Когда мы подошли к пещеры Никифоров Сергей внимательно осмотрел ее вход и не обнаружил ничего подозрительного. Никифоров Сергей любезно пригласил нас на ночлег в глубину длинной пещеры. Где как-то странно пахло, чем-то живым. Я уже подумал, что там находится мой друг Миша и хотел подготовить своих однокурсников к неожиданной встречи. Как, вдруг, что-то с грохотом опустилось. Мы сразу поняли, что попали в ловушку и рванули в сторону грохота. Но вскоре наткнулись на огромную решетку из бамбуковых стволов. Я видел в документальных фильмах про Афганистан эти ловушки. С таких клеток даже тигры не сбегут.
- Чего боялся, на то и нарвался. - зло, сказал Никифоров Сергей. - Нам придется здесь долго вшей кормить.
Девушки стали плакать. Мы не утешали их, так как сами едва сдерживали слезы. Надо же было такому случиться! Ведь, мы прошли самый сложный путь к дому, сквозь горы и перевалы. Нам оставалось только добраться до реки Пяндж, а там и рукой подать до своего дома. Нас могли подвезти пограничники или горные памирцы до города Хорог. Дальше, машины и самолет. Влипли в такую переделку почти у самого дома.
- Мы тут не одни. - тихо, сказал Гиясов Морис, когда девушки прекратили плакать и стало тихо. - Кто-то шевелится и дышит в глубине этой пещеры. Надо пойти посмотреть, кто еще там есть в таком плену пещеры.
Никифоров Сергей включил свой фонарик и мы пошли в глубину пещеры. Как только луч фонарика уперся во что-то в глубине пещеры, мы в страхе застыли от увиденного зрелища. Выросшие на фильмах и рассказах о войне с фашистами, привыкшие к американским фильмам ужасов, мы никак не предполагали, что увидим нечто подобное из ужасов собственными глазами. В глубине пещеры, за такой же бамбуковой клеткой, которая находилась за нашей спиной, сидели, я боюсь, это как-то назвать, ни то звери, ни то люди. Это было что-то еще живое поросшее волосами и шерстью среди обглоданных костей таких же существ, как и они сами. Слегка преодолев страх, мы стали внимательно разглядывать то, что в страхе от света фонарика забилось под кучу соломы, которая была и на их лице, если это можно назвать лицом, значить они питались и соломой, так как ничего другого съедобного животному миру в пещере не находилось. Перед нами были мужчины и женщины. Точнее сказать, то, что от них осталось. Дистрофики концлагеря "Бухинвальд", пусть тут они простят меня за такое сравнение, вероятно, выглядели жирнее, чем то, что предстало тут перед нашими глазами. Ужас пронизал наше сознание. Ведь, это наше будущее находилось перед нашим взором, если мы уже не выберемся наружу. Даже было страшно подумать, что мы тоже вскоре будем питаться друг другом.
- Если нас не выпустят из этой ловушки, - со слезами в голосе, сказал Никифоров Сергей, - то я прикончу себя. Ну, а если нас выведут на маковое поле, то я буду драться насмерть, чтобы не вернуться в эту пещеру.