В это время доктор внимательно прослушивал и просматривал Касымову Зухру со всех сторон. Лишь в ее промежность он не решился заглянуть. Вероятно, что он ничего не понимал в гинекологии или просто постеснялся этого сделать в моем присутствии. Ведь, он считал меня ее мужем. Ну, раз муж рядом, то как-то не прилично доктору заглядывать в промежность беременной женщины. Хотя сама беременность Касымовой Зухры была заметна и без обследования. Живот выделялся больше обычного и зародыш уже начинал подавать признаки своей жизни. Наверно у Касымовой Зухры был, примерно, четвертый месяц беременности?
- У вас все нормально, уважаемая. - сказал доктор, после обследования. - Вам даже лекарство не стоит принимать. Вы просто сильно переутомились в дальней дороге. Примите душ. Хороший отдых и можно домой.
По моим накаченным мышцам было видно, что я не нуждаюсь во врачебном обследовании. Мне тоже нужен был хороший отдых и приятный душ, в который нас с Касымовой Зухрой тут же сразу направили. Душевая комната находилась рядом с приемной палатой через коридор. Нам уже ничего не пришлось предпринимать, как только накинуть на голое тело больничные халаты и пройти в душевую комнату, в которую нас тут проводила толстая санитарка средних лет. Она осталась в раздевалке рядом с нашей больничной одеждой, а мы с Касымовой Зухрой зашли в тесную кабину с душем. Там было так тесно, что мой член постоянно натыкался на тело Касымовой Зухры. Тут я себя едва сдерживал от естественного возбуждения между мужчи-ной и женщиной. Касымова Зухра сама вся трепетала, то ли от моего присутствия, то ли от струящейся воды, которая несмотря на жаркое лето была довольно прохладная для нежного тела женщины. Только нам некуда было деться. Мы едва сдерживая себя от половой страсти, старались больше заниматься своей чистотой, нежели мыслями от присутствии противоположного пола. Что нам с трудом удавалось, так как мы оба уже давно не имели интимной близости между противоположными полами. Тем более, что Касымова Зухра,
только начинала познавать прелесть своей любви с мужчиной. Но смерть разлучила ее с любимым парнем, с которым она собиралась создать свою семью. Мне было как-то неловко женатому мужчине быть обнаженным так близко с толь прелестной дамой, которая по возрасту годилась мне в дочери. Пришлось терпеть.
Когда мы вышли из душевой кабины, то медсестра вытаращила свои бесстыжие глаза на мой торчащий член и никак не отрывала глаз от меня, словно она это увидела впервые и не могла понять, как ей поступать в данной ситуации. Медсестра в своем положении была похожа на кошку, которая впервые увидела мышку и не знала, что с мышкой делать, кушать или играться. Только когда мы с Касымовой Зухрой оделись в больничную одежду, медсестра пришла в себя и отвела нас в палату, отведенную специально для нашей пары, где мы должны были выспаться. Естественно, что я тут же лег в кровать отдельно от Касымо-вой Зухры.
- Александр! Ты извини меня за такую сцену. - сказала Касымова Зухра, когда мы остались одни. - Мне нужно было присутствие мужского тела, чтобы сохранить жар своей души до своего родительского дома. Моя душа уже медленно угасает и мне страшно умереть где-то в дали от родителей. Я хочу увидеть папу и маму.
Я ничего ни стал говорить Касымовой Зухры, только крепко пожал кисть ее руки и долго не отпускал, пока Касымова Зухра сама не потянула свою руку от меня и медленно легла в постель. Возможно, что она хотела иметь со мной половую близость? Я не мог позволить себе этого, ни только потому, что я давал клятву верности перед своей женой. Но и потому, что не хотелось обижать молодую женщину, которая полностью доверялась мне во все время перехода в горах и только что наедине со мной в кабине душа. Мне как-то было неудобно соблазнять ее. Ведь у меня вполне могла быть по возрасту такая дочь, когда я впервые переспал с женщиной. Боже мой! Как все это было давно? Можно подумать, что это все было со мной в другой жизни.
Едва мы расслабились после принятия душа, как к нам в палату принесли ужин, который был больше похож на обед. Наш ужин состоял из первого блюда суп лагман из золотисто-белой лапши с кусочками баранины, заправленные в растительном масле с красным перцем и чесноком. Вторым блюдом тут был таджикский плов из длинного риса, ярко-красной моркови, баранины с курдючным салом, с запахом чеснока, посыпанный сверху нашинкованным зеленым луком. Кроме пшеничных лепешек посыпанных зернами подсолнуха, нам подали самбуса на пшеничной муке с куриным яйцом, бараньим жиром и репчатым луком. В завершении нашего ужина мы выпили лимонный напиток с зернами барбариса и в нашем теле появился прилив калорий, которые мы не ощущали по-настоящему в течении всего перехода сквозь горы Гиндукуша и Памира.
Проснулись мы вполне отдохнувшие. Никаких признаков боли в нашем теле не было вовсе. Переодевшись в свое чистое белье, которые постирали нам в прачечной больницы, мы вышли на улицу. Там нас уже ждали два туристических автобуса. Видимо, это Джафар нанял их для нашей поездки домой или обменял на все свое имущество вместе с оружием. Так как оружия в отряде уже не было, а сопровождать нас собрались солдаты в камуфляже спецназа, которых, вероятно, нанял Джафар. Это было видно потому, что Джафар давал им указания на сопровождение. Солдаты спецназа разместились тут в обоих туристических автобусах.
- Ну, как ваши дела? - обратился к нам, Джафар. - Выспались хорошо? Вас подлечил доктор? Можно ехать?
- Да! Спасибо, тебе, Джафар! - ответил я, за двоих. - Благодаря тебя, мы приняли людской вид. Пора домой.
- Тогда. По машинам! - скомандовал Джафар. - Александр! Ты можешь сесть в мою машину или в автобус.
- Спасибо, Джафар, но я лучше поеду со своей группой. - отказался я. - Мне нужно благополучно развести всех по месту жительства. Давай поедем по своим домам через город Курган-Тюбе, а не через город Нурек.
- Как тебе будет угодно. - согласился Джафар. - Мне тоже так удобнее ехать к себе домой, в наш кишлак.
Джафар сел за руль своей машины и с вооруженной охраной выехал впереди нашей колонны. Туристический автобус с нашей группой, с воинами отряда Джафара из кишлака где жил Курбанов Мирзо и вооруженной охраной спецназа, пристроились за машиной Джафара. Следом за нами еще две легковые машины с вооруженной охраной спецназа. Дальше второй туристический автобус с воинами отряда Джафара и вооруженной охраной спецназа. Замыкали колонну две легковые машины с вооруженной охраной спецназа. В таком составе выехали из города Рушан. Можно было подумать, что мы представители правительства страны. Дальше уже не было высоких гор и заснеженных вершин. Дорога легко струилась между небольших холмов окрашенных в фиолетовый цвет исходящий от дождливых туч надвигающихся со стороны вершин Памира.
Когда мы сели в свой автобус, то я уже ни стал пристегивать к себе карабином Касымову Зухру. По ее состоянию было видно, что она сама стремится быть живой, быстрее приехать домой. Но ее вела домой не скука по родным, а страх умереть в дороге и не успеть к домашнему очагу. Каким-то образом Касымова Зухра предчувствовала близость своей смерти, но не делилась с этим ни с кем. Мне было жутко думать во время похода и вчера в больнице, Касымова Зухра сказала, что ее душа скоро угаснет и она встретиться с душой ее любимого. Поэтому Касымова Зухра торопилась домой, чтобы успеть попрощаться с родителями и быть похороненной там, где она должна обрести покой вместе со всей своей семьей. Очевидно, это она имела ввиду себя, Никифорова Сергея и еще не рожденного ребенка. Так скорее всего и могло быть. Точно я этого не мог знать. Это было всего лишь мое собственное предположение. Я мог ошибаться насчет этих выводов.