- Опять нажрался до свинячьего состояния! - с возмущением, встретила меня Людмила. - У тебя семья. Дети подрастают. Как тебе не стыдно! Какой пример показываешь своим сыновьям?! Они тоже могут начать пить.
- У меня была сегодня уважительная причина. - стал, оправдываться я. - Так что ты извинись передо мной...
- У него действительно там была уважительная причина. - подтвердили милиционеры, проводившие меня до двери квартиры. - Если бы у него не было уважительной причины, то его забрали бы на пятнадцать суток под арест за пьянку. Вы его уложите спать, а завтра сами поймете, что он прав. Пускай он хорошо выспится.
- Пьянка никогда не может быть уважительной причиной. - сказала Людмила, принимая меня. - Это болезнь.
Я ничего ни стал говорить, лишь освободился от рук Людмилы и прямо в костюме пошел ложиться спать на свою кровать. Мне ничего больше не хотелось знать. Надоело все, что было за этот трагический день. Нужно было разобраться в своем состоянии и отойти от пьянки на поминках. Зачем только христиане придумали пить спиртное на поминках людей? Ведь мусульмане на тех же самых похоронах ничего не пили спиртного, а тоже проводили умершую, как мы, христиане. Людям надо придумать общий ритуал для умерших.
Проснулся я на следующий день к обеду. Голова болела так, что можно было подумать, это меня вчера били весь день по голове. Я тут попытался подняться, но сразу свалился опять в постель. Решил отлежаться.
- Папа! Посмотри, этот камушек уже не светиться. - сказала Виктория, с кристаллом в руке, как только увидела, что я не сплю. - Я хожу с камушком туда-сюда по всей нашей квартире, а он не светиться, как раньше.
- В нем угасли людские души. - ответил я, дочери. - Поэтому этот кристалл перестал светиться, как живой.
- Наши души тоже угаснут в таком кристалле? - спросила Виктория. - Когда подойдет наше время умирать.
- Нам еще рано думать про это. - ответил я. - Когда это время подойдет, то ты узнаешь сама. Но не сейчас.
- Фу! Проснулся алкоголик несчастный. - стала меня, упрекать жена. - Бессовестный! Посмотри на себя. Как старик выглядишь. Весь сморщенный и волосы поседели. Все у тебя от пьянки! Когда ты пить перестанешь?
- Хватит тебе! - отмахнулся я, от упреков жены. - Мне и так самому противно. Дай прийти в себя от пьянки.
Мне уже не хотелось спать. Я поднялся с кровати и пошел в умываться. Когда я посмотрел на себя в зеркало, то мне показалось, что я постарел еще больше, чем был вчера. Под глазами мешки и лицо все осунулось. Кожа на лице обвисла вместе с белой бородой. Ну, типичный старик. Так сильно поседел в эти дни.
- Папа! Ты стал, прямо, как дедушка. - сказала Виктория, за моей спиной. - Надо побриться и помолодеть.
- Ты права! - согласился я, с замечанием дочери. - Сейчас же пойду сфотографируюсь и побреюсь. Ты увидишь, что твой папа еще совсем молодой и ни такой старый, как ты сейчас сказала, что я уже стал старым
- Тогда вы с мамой мне сделаете сестричку. - сказала Виктория. - А то мне наши мальчишки уже надоели.
- Нет, уж! Достаточно мне вас троих! - возразила Людмила. - Хватит вам из мамы детский инкубатор делать.
- Мама! Что такое инкубатор? - поинтересовалась Виктория. - Это где люди много детей делают. Так это?
- Когда ты начнешь рожать своих детей, - ответила Людмила, дочери, - тогда поймешь, что такое инкубатор.
- Мама, а когда я начну рожать своих детей? - опять, спросила Виктория. - Когда подросту еще больше?
Мне не хотелось дальше слушать женский разговор между дочерью и женой. Я быстро оделся и пошел наводить порядок со своим безобразным видом, от которого меня самого тошнило. Хорошо, что с наступлением перестройки и демократии в Таджикистане отменили строгие выходные дни, когда все сидели два дня дома и ничего не делали. С приходом демократии, каждый мог отдыхать и работать, по своим религиозным и социальным убеждениям. Евреи отдыхали в субботу. Христианам подходило к отдыху воскресенье. Исламисты считали лучшим днем отдыха понедельник. По старой традиции в городе Душанбе стали проводится ярмарки. Сам город Душанбе в переводе на русский язык означал понедельник, первый день недели, когда в этом городе проводились ярмарки, чтобы люди могли закупить на рынке необходимое домой на неделю.
Сейчас воскресный день, когда большинство христиан соблюдающих воскресный день не работают, в это самое время в колхозном рынке и на городской площади бурно ведется торговля, а также все виды социальных услуг. Работают парикмахерская, фотография, сундучная и швейная мастерские. Расставили свои лотки различных товаров выездные магазины и лавки. Завтра в понедельник на рынке ярмарка для мусульман.
- Как тебя фотографировать? - спрашивает меня фотограф, Курбанов Назар, старший брат моего друга Курбанова Мирзо. - Фас, профиль, анфас. Как тебе угодно, так могу тебя увековечить на память для потомков.
- Увековечить меня не надо. - в шутку, отвечаю я. - Мне еще жить хочется. Просто фото о моей жизни и все.
- Я тебя сфотографирую так, что все будут завидовать твоему виду на фото. - сказал фотограф, Курбанов.
Он посадил меня на свой табурет в центр зала и стал направлять на меня осветительные рампы со всех стороны. В это время я гримасничал и ставил рожицы перед камерой фотокора, когда фотограф, Курбанов Назар, рассматривал меня сквозь камеру. Присутствующие в фотографии клиенты покатывались от смеха.
- Смотри сюда! - сказал фотограф, показывая мне на объектив камеры. - Сейчас отсюда вылетит птичка.
Я посмотрел удивленными глазами в объектив фотокора и сделал гримасу с улыбкой до ушей. Фотокор громко щелкнул и меня увековечили на все времена. Чтобы мне еще раз не отращивать в горах такую бороду, фотограф сделал еще один снимок, это на всякий случай. Я поблагодарил Курбанова Назара. На прощанье сказал ему, чтобы он передал привет своему брату и моему другу Мирзо, которого я так давно не видел.