Простая лощеная керамика уровней I в и I с по большей части относилась к типу, который везде связывается с поздними стадиями неолита; но глубже, в лежащем непосредственно над материком слое 1а, наступила резкая перемена. Навесы (шалаши), если таковые имелись, должно быть, возводились из недолговечного материала, так как обнаружено лишь несколько далеко отстоящих друг от друга домашних очагов, при каждом из которых оказался набор одних и тех же примитивных изделий. Среди них — грубо выделанная керамика, в том числе оригинальный высокий сосуд для хранения припасов, вероятнее всего — молока, и орудия, например массивные сланцевые мотыги и топоры. Рядом с одним кострищем лежал скорченный скелет. Все это были, как нам кажется, символы перехода от кочевой жизни пастухов и охотников к оседлой земледельческой общине.
За истекшие годы можно отметить две наиболее значительные попытки приумножить наши знания о хассунской культуре и ее непосредственных предшественниках. Одна из них была предпринята советской экспедицией, работавшей на поселении Ярым-тепе (в районе Синджара, юго-западнее Телль-Афара и северо-западнее Мосула) [141]. Раскопки одного из имеющихся здесь теллей велись начиная с 1969 г., причем особое внимание уделялось археологической методике, а результаты фиксировались с необыкновенной точностью. Эти работы не только уточнили, но и дополнили информацию, полученную нами при раскопках Хассуны. Было обследовано много небольших домов (свыше 100 помещений) из тринадцати строительных горизонтов, которыми охватывалась вся последовательность развития, первоначально выявленная нами в Хассуне; были также отмечены новые, ранее неизвестные черты, существенно пополнившие наши знания. Сюда относятся свинцовые браслеты, новый и весьма интересный тип антропоморфных статуэток, а также прообразы печатей, использовавшихся в более поздние периоды.
Тем временем в начале 70-х годов другое исследование с подобной же целью было предпринято британскими археологами под руководством Дианы Киркбрайд в степной части Эль-Джезиры к западу от Хатры. В этом в настоящее время совершенно безводном районе было обнаружено 87 памятников, по меньшей мере 40 из которых можно по ряду признаков считать обитаемыми в хассунско-самаррский период. На одном из этих памятников, в Умм-Дабагийе, решено было произвести раскопки до самого материка; причем в нижних слоях, как выяснилось, археологов ожидал сюрприз [88]. Были выявлены многочисленные аналогии древнейшему уровню обитания (слой 1а) Хассуны, но в отличие от стоянок ее кочевых первопоселенцев здесь уже появляются основательные постройки, относящиеся к типу, ранее засвидетельствованному на Ярым-тепе (слой I), и определенно предназначавшиеся не для жилья, а для каких-то других целей. Ряды прямоугольных каморок, слишком тесных для жилья, образовывали своеобразную сетку, и функцией их, вероятно, было хранение товаров, предметов (продуктов), предназначавшихся для обмена. Многочисленные кости животных, найденные поблизости, из которых 68 и 16 % составляли кости онагров и газелей, дали ученым повод полагать, что жители поселка занимались торговлей шкурами, возможно — именно шкурами онагров, которые водились в этом районе вплоть до конца XIX в. н. э. Во время раскопок эта теория получила весьма наглядное подтверждение, когда на стенах жилищ в наиболее глубоких слоях были обнаружены примитивные фрески, изображающие онагров, бегущих прямо в сети, растянутые на вбитых в землю кольях.
Диана Киркбрайд предложила датировать поселение Умм-Дабагийя, подобно самому нижнему слою Хассуны, началом VI тысячелетия до н. э., отнеся его, таким образом, к этапу, который в другом месте мы обозначили как «керамический неолит». Какой-либо связи между этими торговавшими шкурами охотниками и горцами Джармо, обитавшими к северо-востоку от них, ей установить не удалось, хотя между двумя этими культурами не может быть большого хронологического разрыва.
В годы, последовавшие за находками в Хассуне, второй по значению проблемой, волновавшей исследователей месопотамской доистории, было место, занимаемое в общей схеме развития своеобразной и превосходной по росписи самаррской керамикой. Ее находили бок о бок с принявшей завершенные формы «классической» керамикой Хассуны, и она производила впечатление чужеродной, возможно откуда-либо привезенной. На поселении Матарра, к югу от Киркука, где вскоре после издания материалов Хассуны вел раскопки Брейдвуд, этот тип керамики, казалось, встречался чаще других; исследователь соответственно заключил, что имеет дело с собственно «самаррской» культурой [27, с. 1 и сл.]. Но отличительных признаков такой культуры здесь почти не наблюдалось, и, чтобы окончательно зафиксировать эту керамику в аутентичном ей культурном контексте, пришлось ждать до 1964 г., когда иракский ученый Б. Абу; аль-Суф открыл новый, исключительно богатый памятник вблизи Самарры (см. публикации этого ученого в журнале «Шумер» с 1965 по 1968 г.). На этом поселении, известном теперь как Телль ас-Савван, были прослежены пять уровней обитания, где на всех, кроме нижнего, была представлена та самая загадочная расписная керамика, первоначально найденная в этих местах Херцфельдом вне стратиграфического контекста. Подобно памятнику, раскопанному Дианой Кирк-брайд в Джезире, Телль ас-Савван преподнес немало сюрпризов. Кроме жилых домов из кирпича-сырца здесь были также странные Т-образные многокомнатные строения, идентифицированные археологами как зернохранилища. В одном из них отмечены признаки, свидетельствующие о его культовом назначении.
В третий период обитания весь поселок был обнесен стеной с контрфорсами и большим рвом, что представляет собой древнейшую из найденных к настоящему времени в Месопотамии оборонительных систем. Средн других открытий в Телль ас-Савване следует упомянуть о более 100 погребениях, располагавшихся, как правило, под полами домов. Поистине замечательным оказался находившийся в них погребальный инвентарь: множество изящных алебастровых сосудов и серия удивительных человеческих статуэток из того же материала, почти ничем не напоминающих терракотовые статуэтки, повсеместно распространенные в халколитических культурах [147]. Обнаруженные здесь зерна злаков и другие растительные остатки в сочетании со множеством костей рыб и животных позволили составить представление о жизни поселения, о его смешанной экономике, базировавшейся на земледелии с зачатками искусственного орошения, охоте и скотоводстве.
Таким образом, наконец удалось зафиксировать развитие неуловимой самаррской культуры на исконной территории ее происхождения, центр которой лежал, очевидно, на Тигре, у северного края аллювиальной равнины. Раскопки на связанных с нею поселениях помогли определить географическое распространение самаррской культуры — на восток до границы с Ираном (Чога-Мами, близ Мандали) и на запад до Евфрата (Багуз, близ Абу-Кемаля) [149; 26, с. 47–72]. Тот факт, что в Телль ас-Савване не был найден ни один хассунский черепок, подчеркивает различие между этими двумя культурами.
Архитектура