Всю систему внутренних укреплений соорудили Набопаласар и Навуходоносор в 625–562 гг. до н. э. Вдоль восточного берега реки, в том месте, куда спускались к воде улицы, Набонид построил позднее новую стену с большой пристанью.
Главный дворец вавилонских царей был расположен в северо-западном углу старого города — там, где городские стены были дополнительно защищены массивным бастионом, стоящим напротив реки и внешней цитадели. Именно здесь пролегала и «священная дорога», которая вела с севера сквозь знаменитые Ворота Иштар во внутренний город, где становилась основной транспортной артерией. Эта «Аллея процессий», по которой во время новогоднего празднества проносили статуи богов, шла на юг вдоль восточной стены дворца, пересекала канал Либилхегалла и затем огибала стены, окружавшие внутреннюю часть зиккурата, Этеменанки. В центре города дорога сворачивала на запад, оставляя слева огромный храм Мардука, Эсагила, затем спускалась к Евфрату, пересекала его по мосту, опиравшемуся на пять каменных столбов, и оказывалась в западном секторе города [Геродот I, 186].
Наконец, следует упомянуть и внешний пояс крепостной стены, который образовывал продолжение города на восточном берегу. Это мощное обнесенное рвом укрепление было сооружено для защиты на севере «летнего дворца» Навуходоносора; его канал соединялся с рекой южнее внутреннего города. Предполагают, что это укрепление должно было дополнять внешний треугольник на западном берегу реки, — так, чтобы разросшийся город продолжал оставаться квадратом; однако нет никаких свидетельств тому, что это было когда-либо сделано. Две меньшие стороны ныне существующего треугольника имеют по 2,5 мили каждая, так что полный квадрат должен был занимать площадь в 6,25 кв. миль.
Здания
Северная дорога резко уходит в гору, прежде чем достичь Ворот Иштар, так что сами ворота и «Аллея процессий» расположены на несколько метров выше, чем окружающие здания. Мостовая покрыта плитами из известняка (площадью более 1 кв. м каждая) с зубчатым бордюром из красной брекчии[10]. Под мостовой немецким археологам удалось раскопать фундамент ворот и уличных стен; они обнаружили, что Навуходоносор врыл их до глубины 15 м — почти до чистого почвенного слоя под холмом. Поскольку местное население до прибытия Кольдевея пользовалось всеми сооружениями как каменоломней, выше уровня мостовой уже практически ничего не оставалось; поэтому фундамент, о котором идет речь, — это все, что ныне можно увидеть. Тем не менее этот фундамент помог археологам воссоздать планировку самих ворот с их впечатляющими башнями и внутренними покоями с высокими сводчатыми потолками, как об этом можно судить по замечательной реконструкции, сделанной впоследствии в Берлинском музее.
Теперь следует сказать несколько слов об отделке фасада, которой справедливо славились эти здания. Вся поверхность ворот и примыкающие стены «Улицы процессий» украшались изображениями, выложенными из ярких глазурованных изразцов. Фигуры львов, быков и драконов-«сирруш» повторялись с определенными промежутками. Иногда они изображались на плоскости, а иногда — в виде глазурованных рельефов. Реконструкция этих изображений стала возможной благодаря тому, что часть их уцелела у подножия одной из башен. Что же касается технологического процесса покрытия изразцов глазурью, а затем создания цельного изображения, то на основании описания, которое дал ему Кольдевей, можно лишь предположить, что он во многом походил на технологические приемы, которые использовали ассирийцы в Хорсабаде и в Форте Салманасара в Нимруде.
Восстановленные Ворота Иштар; вид с северной стороны. В разрезе представлена приподнятая над уровнем земли Аллея процессий, ниже — ее украшенное основание (по Кольдевею, 1926 г.)
Судя по всему, та же отделка фасада применялась и для украшения других частей царского дворца (Южной цитадели, как его называли немецкие археологи). Особый интерес представляет высокая плита, сохранившаяся от стены, примыкавшей к «тронному залу», она позволяет предположить наличие в то время контактов между Вавилоном и Грецией. В остальном же — если только не принимать во внимание его колоссальные размеры — архитектура и планировка этого здания не отходят от обычной месопотамской традиции. Внутри здания было пять идущих друг за другом дворов, расположенных вдоль единой оси; в самый большой из них (63 × 58 м), находившийся в центре здания, можно было попасть через «потайную дверь». С южной стороны этого двора, выдаваясь, впрочем, далеко за его пределы, находился главный «тронный зал», выходивший на север, подобно всем другим главным покоям, что обеспечивало прохладу летом. Остальное пространство занимали жилые и административные помещения. Интерес вызвала еще одна особенность северо-восточного угла здания. Здесь была расположена группа подземных хранилищ с толстыми сводами, где обнаружено множество сваленных каменных конструкций. Археологи предположили, что эти необычные сооружения могли служить основанием знаменитых «Висячих садов», описанных Геродотом. Эта теория подкрепляется тем, что здесь же был найден глубокий ров, над которым возвышалось помещение, разделенное на три части, — тут вполне мог разместиться механизм для подачи воды в расположенные наверху сады. Правда, в дальнейшем появились некоторые основания усомниться в таком предположении.
План дворца Навуходоносора, расположенного у Ворот Иштар (по Кольдевею, 1925 г.); а — Ворота Иштар, б — храм Нинмах
Как уже говорилось, «Аллея процессий», ведущая на запад по направлению к мосту, проходит между огражденной территорией зиккурата — Этеменанки — и храмом Мардука Эсагилой, представляющими собой соответственно как бы высший и низший храмы месопотамской религиозной общины. Эти два здания, вероятно, были образцами высшего расцвета великой архитектурной традиции, поэтому особенно жаль, что они практически не сохранились. Внутренняя часть зиккурата площадью более 500 кв. м была обнесена двумя стенами. Вокруг них был раскопан целый комплекс административных зданий. Что же касается самой башни, то она была разобрана до основания на кирпич, так что единственно доступную археологическую информацию можно было получить только по отпечаткам на земле, — а сейчас и почва здесь превратилась в болото. Было предложено множество реконструкций башни, опирающихся на труды Геродота и других античных авторов; наиболее убедительными представляются те из них, которые стоят ближе к башне III династии Ура [164, табл. 14 и 15]. В отличие от Вавилонской башни Эсагила представил иную проблему для исследователей. Его развалины оказались погребенными под 21 м позднейших наслоений, над которыми возвышается мусульманское святилище Хаджи-Амран. Раскопки Эсагилы, связанные с перемещением 30 тыс. куб. м грунта, могли вестись только с помощью специальных туннелей, прорытых к основанию стен. При этом оказалось возможным по крайней мере определить размеры здания (86 × 78 м). Однако представления о его планировке довольно различны, стоит лишь сравнить реконструкцию, предложенную в заключительном отчете экспедиции, и крупномасштабную модель в Берлинском музее, — они расходятся даже в определении местоположения главного святилища. Что же касается традиционно богатого убранства храма, то тут приходится довольствоваться рассказами, которые упоминают среди прочих чудес сидящую золотую статую шестиметровой высоты на золотом троне весом 18,5 т.