Далее. В книге С. Ллойда дан относительно полный обзор археологических памятников и их материалов, но фактически в ней нет обзора археологических проблем, состояния их изученности и связи с общими проблемами истории Месопотамии. Лишь в отдельных случаях автор очень коротко останавливается на соответствующих вопросах (например, на вопросе происхождения шумеров). Несколько подробнее он коснулся их в другой своей книге — «Реки-близнецы», русский перевод которой был издан в 1972 г. Но следует полностью согласиться с проф. М. Дандамаевым, подчеркнувшим что и в ней «автор не дает глубокого исторического анализа событий, подлинной их оценки и не доискивается до причин социальных перемен»[17]. В полной мере это относится и к книге, рассматриваемой ныне. Коснусь здесь лишь некоторых общих вопросов.
Начну с проблемы «неолитической революции» — перехода от присваивающей экономики к производящей, явившегося прежде всего отражением закономерностей общечеловеческого развития и вызвавшего глубочайшие революционные преобразования в жизни общества. В подобном плане эта проблема в книге С. Ллойда не ставится (да и не упоминается вообще). Между тем археологические материалы Месопотамии чрезвычайно благодатны и важны для ее разработки. Существовавшее ранее предубеждение относительно мнимого отставания Двуречья в ходе этого процесса от сиро-палестинского региона ныне может быть с должными основаниями отвергнуто. В двух районах Месопотамии с достаточной четкостью прослеживаются и предпосылки «неолитической революции», и ее ход, и ее последствия. Один из них — горы и предгорья Загроса с отмеченными уже выше памятниками, документирующими последовательные ступени становления производящей экономики. С. Ллойд очень кратко отмечает исследование этого района, причем только в историографическом плане (лишь в этом же плане упоминается и «неолитическая революция»: автор ограничивается здесь приведением общих определений ее критериев Г. Чайлдом и Р. Брейдвудом, не останавливаясь ни на собственных представлениях об этой проблеме, ни на специфике документации ее материалами Месопотамии). Второй район — средний Евфрат, по непонятным причинам вообще не включенный в основную территорию Двуречья. Исследования на территории Сирии (особенно в зоне строительства Евфратской ГЭС) доказали распространение на этот район натуфийских традиций и развитие здесь поселений IX–VII тысячелетий до н. э. как с предпосылками, так и с наиболее ранними формами производящего хозяйства (Мюрейбит, Абу-Хурейра и др.). Поселения эти тесно связаны с сиро-палестииским очагом «неолитической революции» и по древности не уступают его памятникам[18].
Очень важны здесь первые находки подобного рода на территории, промежуточной между двумя названными районами (они появились уже после окончания работы над данной книгой). Это прежде всего замечательное поселение Телль-Магзалия, открытое советской экспедицией в Синджарской долине (Северо-Западный Ирак)[19]. Восьмиметровый слой его целиком относится к докерамическому неолиту И соотносится с поселениями второй фазы этого периода В сиро-палестинском районе (конец VIII–VII тысячелетия до н. э.). Внутри слой выделено не менее пятнадцати строительных горизонтов? В каждом найдены остатки больших (до 100 кв. м) прямоугольных домов с каменными основаниями стен, сохраняющими во всем слое преемственность в строительных приемах, планировке, деталях интерьера. Особый интерес представляет окружавшая поселение Стена из очень больших (свыше метра) каменных блоков. С северной стороны стена имела полукруглый выступ — бастион, с западной располагались ворота. Все это свидетельствует о прочной стационарности поселения и о хорошо выработанных уже строительных традициях, что могло быть обусловлено лишь развитием производящей экономики. Последнее подтверждается и комплексом находок, в котором наряду с охотничьими представлены и земледельческие орудия, а также и такими прямыми показателями, как зерна культурных злаков — пшеницы-однозернянки, карликовой пшеницы, многорядного пленчатого ячменя. И подобно синхронным поселениям Юго-Восточной Турции, здесь зафиксированы свидетельства древнейшего применения медных изделий. Найдены в Телль-Магзалйи и глиняные стилизованные женские статуэтки, столь характерные для раннеземледельческих культов. Керамики же нет, сосуды делались из камня и гипса.
Таким образом, все районы Северной, предгорной Месопотамии, обладавшие соответствующими экологическими условиями, были охвачены процессом становления производящих форм, экономией. Разработка этой проблемы является одним из важнейших вкладов археологии в изучение древней Месопотамии, в определение исторических причин, обусловивших само возникновение ее феномена.
Хронологически следующую проблему, также целиком базирующуюся на археологическом материале, составляет спуск древнейших земледельцев из предгорий, освоение ими долин великих рек и формирование месопотамской раннеземледельческой ойкумены. Здесь также чрезвычайно важны исследования советской экспедиции в Синджарской долине, где ею выделена культура Тедль-Сотто (конец VII — первая половина VI тысячелетия до н. э.) с полностью сложившимся уже, типично «долинным» раннеземледельческим комплексом (прямоугольные многокомнатные дома из глиняных блоков, зернохранилища, площадки для сушки зерна, многообразные земледельческие орудия, грубая и расписная керамика, зерно, погребения младенцев в урнах и пр.). Несмотря на появление керамики, сохраняется традиция производства каменных сосудов. И вновь здесь встречены изделия из самородной меди.
С этой культурой тесно связано и упоминаемое С. Ллойдом поселение Умм-Дабагия в районе Хатры, которое поэтому следует рассматривать не как единичный ранний памятник, не как экстраординарную факторию торговцев шкурами онагров, а как отражение наиболее раннего пласта раннеземледельческих культур должны Двуречья. Этот пласт явился основным компонентом в процессе формирования хронологически следующей, хассунской культуру[20], которая восприняла ряд его традиций, в том числе и традицию домостроительства. А это делает неправомерным старое заключение автора, о наличии в основании Телль-Хассуны остатков лагеря полубродячих охотников (слой I-а), повторенное в несколько смягченном виде и в этой книге. Следует подчеркнуть, что это заключение опровергнуто и фактически, поскольку стационарные многокомнатные жилые, постройки найдены в нижнем слое Ярым-тепе I, являющемся полным аналогом слою I-а Телль-Хассуны[21].
Несмотря на значительное внимание к архитектуре, планировке и оформлению поселений, общая проблема их эволюции, роста, распространения, усложнения их структуры в связи с социально-экономическим развитием населения Месопотамии в книге не ставится-Между тем материалы для плодотворной разработки этой проблемы здесь достаточно велики и весьма благодарны. Они позволяют проследить переход от единичных поселений предгорий типа Джармо и Телль-Магзалии к системе поселений долины с их структурным усложнением и намечающейся уже иерархией в период хассунской и самаррской культур, когда наряду с маленькими хуторами (верхний слой Телль-Сотто) существовали крупные и, очевидно, «базовые» поселки (Ярым-тепе I) и, наконец, экстраординарные поселения с укрепленными резиденциями вождей крупных племен и культовыми сооружениями (Телль ас-Савван). Эти процессы еще более активно протекали в последующие периоды и еще более рельефно документированы материалами халафской и убейдской культур. Для первой из них чрезвычайно важны исследования в последние годы разновеликих поселений: совсем маленьких — до 0,5 га (такие поселения раскопаны японской экспедицией в зоне Хамринского водохранилища), средних — около 1 га и очень крупных — свыше 4 га — с чрезвычайно сложной внутренней структурой. Последние две категории достаточно четко представлены поселениями Ярым-тепе II и III, раскопанными советской экспедицией. Оба они многослойны и позволяют проследить рост и совершенствование поселений вплоть до появления в них крупных построек, возможно, культового назначения (верхние горизонты Ярым-тепе II). В период убейдской культуры иерархия поселений становится еще более выразительной, а самые значительные из них и по размерам и по характеру застройки — прежде всего по наличию крупных культовых построек и целых их комплексов — могут уже именоваться протогородами: таковы на юге Эреду VII–VI с двумя группами храмов (VI–VIII и IX–XI), на севере — Гавра XIII с комплексом из трех культовых построек.
18
19
20