Выкупив холм, Блеген распорядился вырубить деревья и кустарник и разметил границы первого разведочного рва. Раскопки начались 4 апреля 1939 года. Лопаты рабочих вонзились в землю, и уже на глубине метра показались черепки и камни со следами копоти. Затем обозначились контуры здания, а через день из раскопа были извлечены глиняные осколки со следами письменных знаков.
Блеген вспомнил: таблички с такими же загадочными рунами открыл на Крите английский археолог Эванс. Он дал им название «линейное письмо Б». Но то было на острове Крит, а здесь континентальная Эллада!
Блеген наметил еще семь рвов, и вскоре проявились полные контуры огромного древнего сооружения. По состоянию образцов керамики и мрамора стало ясно, что пожар был катастрофическим. Здание разрушилось полностью и было занесено вековой пылью. По некоторым признакам, постройка после Троянской войны просуществовала около ста лет.
В университет в Цинциннати Блеген отправил телеграмму: «Без колебаний утверждаю — родовой дворец Нестора, воспетый Гомером, найден». После этого сообщения газеты стали называть Карла Блегена «американским Шлиманом».
В середине лета 1939 года в связи с началом войны раскопки пришлось свернуть. Большую часть находок археолог успел переправить в Афины, а фотографии древних письменных знаков — в США, где их и опубликовал. Через год Блегена призвали на военную службу.
Во время войны Блеген нашел время на восстановление в рисунках и схемах облика дворца Нестора. Мегарон — тронный зал царя — был богато украшен фресками, барельефами, украшениями из бронзы. Это он установил по пылевидным остаткам. В центре зала располагался очаг в каноническом микенском стиле, пол был покрыт мозаикой в виде цветов, зверей, фантастических существ. На второй этаж, где находились опочивальни, вели широкие мраморные и гранитные лестницы. Вокруг располагались хозяйственные помещения и бани.
Основная часть дворца была окружена подсобными помещениями, хозяйственными пристройками, винными погребами, зернохранилищами. В одном из помещений находились остатки огромных кувшинов для оливкового масла. Вероятно, масло усилило пожар, уничтоживший дворец; но этот пожар оказал и огромную услугу современной науке. Огонь, прокалив глиняные таблички с письменами, сохранил их навечно, иначе они от времени рассыпались бы в прах.
Блегену нетрудно было заметить, что все во дворце Нестора было организовано так же, как в микенской резиденции Агамемнона, раскопанной Шлиманом.
Вернуться к раскопкам Блегену удалось лишь после войны, в 1952 году, когда на первый план выдвинулось не открытие дворца Нестора, а глиняные таблички с письменами. Археолог пытался сам расшифровать их, но сделать это удалось англичанину Майклу Вентрису. Он доказал: все, что написано «линейным письмом Б», — это архаичная форма языка микенских эллинов, который на 800 лет старше эпохи Гомера.
Большинство текстов представляли собой повседневные хозяйственные записи. Первая табличка, прочитанная с помощью найденного Вентрисом ключа, содержала перечень дворцовой посуды. Тут и котлы с тремя ножками, и большие пифосы, и серебряные чаши, и сосуды для благовоний.
В следующей серии табличек были зафиксированы: списки прислуги и рабов, отчеты о затратах на религиозные обряды, сроки аренды царских земель, цифры приплода скота. Записи были пунктуальными до мелочности. Ни одна мера зерна, ни один слиток бронзы, ни одна штука домотканого полотна не ускользала от регистрации дворцовых учетчиков.
По записям можно было судить не только о роскоши дворца Нестора, но и об арсенале царя. В записях значились сотни боевых колесниц, дано подробное описание щитов микенского типа, защищавших воинов от подбородка до щиколоток. Войнам полагался также меч длиною 1,2 метра и короткий кинжал. Упоминаются бронзовые секиры и луки.