В журнале «Балканское языкознание» вышла статья академика В. Георгиева, где им дается окончательный вариант дешифровки Фестского диска:
Сторона А
Когда Яра готовился в поход против Лилимувы, то не успел отправиться, ибо Ярамува отстранил своего любимца и сам уничтожил Лилимуву
Тархумува, однако, решил насчет Яра, чтобы тот отошел на отдых. Тархумува был в плохих отношениях с Лилимувой. Тархумува решил, чтобы сам Яра находился на отдыхе во дворце.
Сандания и Апупимува убежали на Самос.
Упарамува встречал всех во гневе за свой ущемленный интерес. Рунда, однако, прибег к силе и оттеснил его. Сармасу отступил ближе к Ярамуве.
Сторона Б
Сарма замыслил и открыто выполнил свой план — он науськивал других. Его же подстрекала Троя, но я ее сторожил.
Сарма, разгневанный на Эфесос, выиграл дело в свою пользу. Троя его подстрекала.
Сармасу, когда освободился, подошел и воздействовал силой. Троя его поощрила.
После победы над Яриной он отошел к Ялисосу, обложил тяжелой данью, но проявил снисхождение и ушел в Газену.
Но Яра разгневался за унижение. Яра собрал зерно, обеспечил мне счастливое пребывание и поклялся, что не станет создавать неприятности, поскольку это не в его интересах.
Сандатимува.
Итак, как утверждает академик В. Георгиев, содержание пиктографического текста, нанесенного на глиняный диск, — это краткая историческая хроника или же доклад, посланный царю в Фестос. Автор текста — Сандатимува. Он рассказал о сложных событиях в Малой Азии, происходящих между различными племенными вождями и их полководцами.
На одном из симпозиумов по фракеологии в Софии мне посчастливилось поговорить с академиком В. Георгиевым.
Болгарский ученый пояснил, что дешифровка диска, собственно говоря, не была самоцелью. И лувийский язык был выбран неслучайно. Он хотел показать, что ахейские сказания о диких племенах Крита лишь льстивые легенды придворных рапсодов для ушей их правителей. Да, они завоевали остров, покорили народ, но там тогда не было диких племен. У критян был торговый и военный флот, прибрежные крепости, воины сражались бронзовыми мечами. На острове был союз племен, культура их была гораздо выше ахейской. Земледелие имело тысячелетнюю традицию. Они разводили оливковые и ореховые деревья и даже розы. И у них было три вида письменности. Эти племена академик отнес к протофракийской линии, к индоевропейцам, создавшим на острове свою весьма своеобразную цивилизацию. Ахейцы с Пелопоннеса отстали от них на добрую тысячу лет.
Почему для дешифровки выбран именно лувийский язык? Во-первых, академик долго занимался этим языком по надписям из Малой Азии. Из трудов древнегреческих историков IV и V веков до н.э. известно, что лувийцы долго жили на Крите. Именно у них ахейцы заимствовали знаковую письменность А и Б, строительное дело, метод кладки крепостных стен из мегалитических блоков, что обнаружил Г. Шлиман в Микенах и Коринфе.
Академик считает, что расшифровка фестского диска помогла ученым по проблемам фракийских древностей до какой-то степени прояснить роль лувийцев в истории Крита. Их малоазиатские полисы поддерживали связь с соплеменниками на острове.
В дальнейших языковедческих работах болгарский ученый доказал близкое родство лувийского языка с хеттским, карийским, лидийским, мидийским и другими из группы индоевропейцев фракийской общности, которую отец истории Геродот назвал «многобройным народом, воинственным, хозяйственным, умелыми коневодами».
Кстати, маститый английский археолог Колин Ренфрю, специалист по древним культурам Малой Азии, заявил, что считает Георгиева выдающимся языковедом и историком, в работах которого можно доверять практически каждому выводу.
ГРАНДИОЗНОЕ ЗОЛОТО МАЛЫХ ФАРАОНОВ
По записям древнегреческих купцов и путешественников было известно, что египетские фараоны XXI династии правили землями в нижнем течении Нила, где находилась и их столица, окруженная мощной крепостной стеной. Увы, ни один источник не указывал точного места, где располагался древний город Танис, если не считать адреса из Библии — к северу от Фив.
Где же находятся руины всеми забытого города? В 1928 году на разведку в дельту Нила отправился парижский археолог Пьер Монте. Он и не предполагал, что его поисковые работы в Египте с вынужденными перерывами продлятся более 20 лет.