Формирование понятия «древности» и предыстория археологии
Мы привычно воспринимаем те или иные вещи, относящиеся к несуществующим ныне культурам предшествующих эпох, как древности. Мы представляем себе время в качестве линейной шкалы, на которой есть место прошлому, настоящему и будущему. Однако, возможны и иные формы представлений, в рамках которых для понятия «древности» просто нет места, – речь идет о так называемом циклическом восприятии времени, доминировавшем в античном мире и дохристианских варварских обществах Европы, у народов древнего Востока и т. д. Вот как описывает циклическое восприятие времени А.Я.Гуревич (1972: 88): «„Архаическое“ сознание антиисторично. Память коллектива о действительно прошедших событиях со временем перерабатывается в миф, лишающий эти события их индивидуальных черт и сохраняющий только то, что соответствует заложенному в мифе образцу; события сводятся к категориям, а индивиды к архетипу. Новое не представляет интереса в этой системе сознания, в нем ищут лишь повторения лишь прежде бывшего, того, что возвращает к началу времен. При подобной установке по отношению к времени приходится признать его „вневременность“. Здесь нет ясного различия между прошедшим и настоящим, ибо прошлое вновь и вновь возрождается и возвращается, делаясь реальным содержанием настоящего. Но, утрачивая самостоятельную ценность, настоящее вместе с тем наполняется более глубоким и непреходящим содержанием, поскольку оно непосредственно соотнесено с мифическим прошлым, являющимся не только прошлым, минувшим, но и вечно длящимся».
Циклическому возрождению прошлого в настоящем противостоит христианская концепция исторического времени: история движется линейно – от сотворения мира к Страшному Суду. Христианское время отчетливо структурировано – до Рождества Иисуса Христа и после него. «Христианство по своей природе исключительно динамично, а не статично, что оно является стремительной силой в истории и что этим оно глубоко отличается от склада созерцания античного мира, который был статичен» (Бердяев 1990: 84; об особенностях современного линейного восприятия времени см. – Борзова 2007: 12–13).
Распространение христианства в Европе в течение I тысячелетия н. э., конечно же, не привело к полному исчезновению циклического восприятия времени. «…Архаическое отношение ко времени было не столько искоренено, сколько оттеснено на задний план, составило как бы „нижний“ пласт народного сознания» (Гуревич 1972: 93). И здесь важно подчеркнуть: в контексте дохристианского внеисторического мировоззрения понятие «древности» также оказывается вне истории и самыми яркими свидетельствами этому оказываются мифологические (а не исторические) интерпретации случайных находок тех или иных древних вещей. Приводимые ниже примеры хоть и относятся к уже христианской народной культуре, тем не менее, со всей очевидностью представляют собой результат архаического восприятия времени.
В средневековых и более поздних поверьях особое место занимают «громовые стрелы» – случайно обнаруживаемые в земле как кремневые наконечники стрел и копий эпохи камня, так и ископаемые окаменелости вымерших молюсков. И.Е.Забелин (1879: 510–511) приводит следующие сведения из «старинных травников»: «Перун-Камень. А тот камень падает и стреляет сверху от грома… всхожь на копье… Он же и громовая стрела называем». «Того же камня демони боятся, а носящий его не убоится напасти и беды и одолеет сопротивников своих». Согласно народным верованиям, громовые стрелы обладали целительной силой.
Одно из наиболее ранних древнерусских свидетельств о громовых стрелах встречается в новгородской кормчей книге 1280-х гг., осуждающей это поверье: «Стрелкы и топори громнии нечестивая и богомерьзъкая вещь; аще и недоугы подъсыванья огньныя болести лечить, аще и бесы изгонить и знаменья творить, проклята есть…» (Срезневский 1897: 101). Любопытное соответствие подобным сведениям обнаруживается в археологических материалах: в Новгороде среди остатков городской застройки начала XIV в. был обнаружен амулет в виде обломка кремневого наконечника копья эпохи камня, заключенного в медную оправу, на лицевой стороне которой находилось изображение восьмиконечного процветшего креста (Седова 1957: 166). Позднее «стрелки громны, топорки» упоминаются в Домострое – составленном в XVI в. своде правил домашнего устройства. В главе 8 «Како врачеватися християномъ отъ болезней…» осуждается тот, «кто бестрашенъ и безчиненъ, страху Божию не имеет» и использует подобные предметы для лечения (Домострой 1994).