Даже у небольшой группы есть дух-покровитель, который может быть и добрым, что вполне хорошо с точки зрения общества, хотя такой дух и ограничивает моральную и интеллектуальную независимость. Будучи включенным в группу, эго развивается и упрочивает свои позиции: человек становится смелее, обретает уверенность в себе, порой даже чрезмерную уверенность, которая заставляет его действовать нахально, прямолинейно и самонадеянно, и в то же время смотреть на других с презрением, - но, в любом случае, Самость оказывается задвинута на задний план ради того, чтобы каждый был как все. Именно по этой причине слабые и неуверенные в себе люди не могут жить без того, чтобы не принадлежать к какой-нибудь группе или организации, а лучше всего – к целой нации, миллионов так в восемьдесят. Так индивид становится в своих глазах важной птицей, но за это он продает свою душу и способность мыслить самостоятельно – можно сказать, что дьявол охотился за его душой и заполучил ее. Если эго действует и думает не так, как положено в группе, его призывают к ответу и наказывают, поэтому члены группы стараются придерживаться того же мнения, что и большинство – хотя кто-то и может взять инициативу, но тогда ему придется навязать свое мнение всей группе.
То давление, которое оказывает на индивида группа, компенсируется тем, что ее лидер идентифицируется с духом группы. Эгоизм «человека масс» разбухает и провоцирует борьбу за власть и статус. Эгоцентризм каждого отдельного члена тем сильнее, чем больше группа[9].
Семь даров побеждающим
Итак, Иоанн под диктовку пишет послания к семи церквам в азиатской части Римской империи. Каждое из посланий начинается с критики и угроз, которые обращены к Ангелу церкви: мол, что это вы, давайте там, взбодритесь и подтянитесь, а то апокалиптический Христос придет за вами. Заканчиваются же послания обещанием чудесных подарков «побеждающим». Например, «Ангелу Ефесской церкви» сообщается: «побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Откр. 2:7). И тут встает правомерный вопрос: что значит быть «побеждающим»? Иоанн, если он сам пытался разобраться в том, что ему довелось воспринять, должно быть, увидел в словах намек на тех ранних христиан, которые подвергались преследованиям и, возможно, умерли как мученики. В таком случае «побеждает» тот, кому удается сохранить веру даже перед лицом гонений и смерти. Но как перевести такое понятие, как христианское мученичество, на язык психологии? Думаю, о подобном можно говорить, если человек выстоял тогда, когда, по словам Юнга, на него «нападает инстинкт», который, как известно, весьма беспощаден к эго.
Вот выдержка из «Символов трансформации» Юнга, одной из любимых моих книг. Я написал книгу комментариев к этой работе, и эту цитату из «Символов» я вынес в эпиграф:
Соответственно, вначале он появляется в образе врага, в качестве убийцы, с которым и должен сразиться наш герой. Этопроисходит в согласии с насильственной формой всей бессознательной динамики. В этом виде бог проявляет себя, и вэтой форме он должен быть побежден. Сама борьба содержитпараллель в битве Иакова с ангелом у брода. Нападение инстинкта теперь становится переживанием божественного,позволяя человеку не уступать ему и не следовать ему слепо,а защищать свое человеческое против животной природы божественной силы[10].
Такой сценарий в начале христианской эры получил вполне конретное воплощение. Римская империя была тем самым «инстинктом», который «нападал» на едва-едва народившееся христианство. Те, кто смог выстоять против римского напора, пусть даже и пожертвовав при этом собоственной жизнью, разыграли сценарий, описанный Юнгом. Так так борьба носила более чем конкретных характер, обещанная награда, которую индивид получал после смерти, тоже должна была иметь вполне конкретную, а не аллегорическую или психологическую, форму. Эта историческая, трактовкаснимает с феномена апокалипсиса всякое психологическое значение, мы же, напротив, пытаемся избавляться от подобных исторических проекций, таких, как здесь, где, в результате конкретных событий, образ «жизни после смерти» понимается буквально. Да что там, весь образ «Апокалипсиса» в целом многократно проецировался на разные исторические события – и тоже стал жертвой проекций.
Давайте теперь займемся дарами.
1) Эфесской церкви, как мы помним, было обещано «древо жизни» в раю, то самое дерево, из-за которого Адама и Еву изнали из Эдемского сада, и ангел с горящим мечом был поставлен стражником, чтобы не дать им вернуться. Однако вот что пишет Форд: «В иудейской традиции считается, что рай и древо жизни снова возникнут в конце времен…Первый Иерусалимский Таргум свидетельствует, что Бог уготовил Едемский Сад для правоверных, и они смогут вкусить плодов познания за то, что блюли Закон на Земле»[11]. Мы можем вспомнить и другие отсылки. Мистики считают, что однажды Рабби Мехуния, пребывая в экстазе, поведал своим ученикам о «чертогахМеркавы», троне Бога. Он сказал, что только четверо из раввинов смогли проникнуть в Райский Сад: Бен Азай, Бен Зома, Ахер, Акива. «Первый умер, второй сошел с ума, третий впал в ересь и только последний спасся»[12]. Крайне интересное замечание для психолога.