В этих рассуждениях легко узнать теорему Пифагора. Филон также упоминает то, что семь – простое число, т.к. не делится ни на какое другое без остатка (кроме, разумеется, единицы, но это не в счет), или, выражаясь словами Филона, семь «не производится». Но оно также и «не производит», потому что в пределах десятки для ее производительности места нет, перемноженное на какое-либо число, например, два, семерка выйдет за пределы десяти. Когда читаешь подобные рассуждения, проникаешься тем восторгом, с каким древние открывали для себя свойства чисел, и понимаешь, что числовой символизм еще жил в их умах: они думали о числах как о чем-то, что производит или производится, порождает или порождается4.
Наша задача – осмыслить ту ситуацию, когда число семь начинает буквально атаковать человека, как это, очевидно, произошло с Иоанном. Давайте вспомним, где число семь проявляется в нашей культуре. Итак, мы имеем семь дней творения; семь дней недели и семь основных алхимических элементов, а число элементов и дней недели берет свое начало от числа планет по Птолемею; Шекспир писал, что в жизни человека насчитывается семь возрастов, о том же говорил и афинский законодатель Солон за шесть веков до н.э.; далее идут семь чудес света; семь грехов; семь даров святого духа, – список можно продолжать бесконечно. Из всего перечисленного для нас наиболее важным представляется планетарное устройство, или лестница из семи планет, как представлялось античным ученым5. Предполагалось, что душа ступень за ступенью восходила по этой лестнице, чтобы в итоге достигнуть восьмой ступени, места недвижных звезд, Вечности. В труде «Психология и алхимия» Юнг приводит несколько снов, в которых встречается число семь. В одном из них сновидцу привиделась «опасная прогулка с отцом и матерью вверх и вниз по множеству лестниц» и «отец… восклицает… озабоченно: "Это седьмой"»6. Почему озабоченно? Ответ ясен: семь – число Апокалипсиса. Есть о чем волноваться. Лестница из семи планет становится символом инициации, изучение инициастического символизма других культур также позволяет утверждать, что одно из глубинных значений семерки – психологическая трансформация, семь указывает на количество стадий, которые проходит душа во время инициации.
Так семерка оказывается больше, чем числом, она – символ развития. В книге Притчей Соломоновых читаем: «…семь раз упадет праведник, и встанет; а нечестивые впадут в погибель» (Притчи 24:16). Эта цитата иллюстрирует трансформационный аспект семерки. Кроме того, как верно подметил Филон, семь слагается из трех и четырех. Я исследовал символическое значение числа три в моей книге «Эго и архетип», в главе «Архетип Троицы и диалектика развития» и пришел к выводу, что троичность часто обозначает эго7. Это число, которое свидетельствует о том, что протекающий в определенном месте в определенное время процесс проходит через три этапа, например, через прошлое, настоящее и будущее, или через начало, середину и конец. Четыре, напротив, говорит нам о целостности вне времени и пространства (то есть вне категорий сознания), следовательно, оно является воплощением статичной вечности.
Думаю, характер отношений между числами три и четыре теперь ясен, остается только добавить, что такие же отношения просматриваются между числами семь и восемь, о чем писал в свое время и Юнг. Восемь обозначает всеобщность, целостность, тотальность; семь стоит рядом к числу восемь, но, в отличие от него, является только одной из ступеней на лестнице жизни. Предельно упрощая – для лучшего запоминания – можно сказать, что число три говорит о том, что мы находимся на эго-ориентированной позиции и, если мы продвинемся вперед, у нас есть шанс пережить опыт взаимодействия с Самостью с позиции эго. Число семь говорит о том, что мы находимся в процессе динамического восхождения и ориентированы на Самость, и на вершине лестницы нас ждет опыт переживания Самости с позиции, ориентированной на Самость. Я уже писал, что главный мотив Апокалипсиса заключается в том, что сознание сталкивается с Самостью, а такой опыт всегда насыщен разного рода переживаниями и чреват волнениями и тревогой. Теперь мы понимаем, почему в том сне, о котором мы упомянули, слово «седьмой» поизносится озабоченно, ведь это восклицание – предвестник того, что вот-вот появится Самость.