Нас больше всего интересует образ «вечного Евангелия». Вот что пишет о нем Юнг в «Ответе Иову»:
Виды на будущее, хотя бы отчасти утешительные, тотчас вновь открываются бдительными ангелами. Первый из них возвещает Вечное Евангелие, квинтэссенция коего выражается словами: «Бойтесь Бога!» О любви Божьей уже и речи нет. А пугает только нечто ужасное[1].
Далее Юнг продолжает:
Кто всерьез взялся бы утверждать, что Иоанн неверно предвидел по крайней мере перспективы, непосредственно грозящие нашему миру в конце христианского зона? Знал он и то, что в божественной плероме всегда будет пылать тот огонь, в котором корчится Сатана. Бог имеет устрашающе двойственный вид: море милосердия схлестывается с пылающим огненным озером, а свет любви изливается поверх темного жара, о котором сказано: «Ardet non lucet» («горит, но не светит»). Вот оно, вечное Евангелие (в отличие от Евангелия времени): Бога можно любить и нужно бояться[2].
Психолог должен понимать, что, приближаясь к Самости, человек испытывает как возбуждение, так и тревогу. Вспомним реакцию Иоанна на встречу с Богом в начале книги Откровения: «И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый» (Откр. 1:17). Из Библии в целом можно заключить, что подобный глубокий обморок – типичное следствие появления Бога, поэтому Ангел должен первым делом возвестить свое: «Не бойся!». Важно помнить, что возбуждение является прямым признаком близости к трансперсональному. Далеко не каждый, особенно если речь идет о взрослом человеке, умеет адекватно переживать тревогу и волнение. Крайние формы волнения можно было бы сами по себе назвать небольшим апокалипсисом. Я уже писал в начале этой книги: я считаю, что психологически за образом Апокалипсиса стоит контакт сознания с Самостью; при таком подходе нарастающее волнение – предвестник неминуемого контакта. «Бога можно любить и нужно бояться».
Дым вечного мучения
И тут мы плавно переходим к теме мучения, которое «будет восходить во веки веков»:
И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его. (Откр. 14:9-11) (См. рисунок 7.1).
Рисунок 7.1 Лимбургские братья. Ад, из Великолепного часослова герцога Беррийского. 1413-1416. Иллюстрация. Музей Конде, Шантийи, Франция.
Предельно упрощая, можно сказать, что «мучим в огне и сере» будет тот, кто полностью идентифицируется с первобытной психикой. Если Самость настигла того, кто сам стал Зверем (воплощением первобытных энергий, и Левиафаном, и Бегемотом в одном лице), то его непременно будет терзать жажда власти и удовольствия. Все то, что воплощает в себе удовольствие (включая жажду обладания, зависть, ненависть, ведь за этим также стоит стремление к удовольствию) и все то, что подразумевает властность, стремление взять верх, принадлежит Зверю и представляет собой «сырую серу», которую алхимики противопоставляли настоящей Сере.
И здесь нам снова помогают находки Юнга. В «Mysterium Coniunctionis» есть интересный пассаж, настолько многозначительный, что его следует перечитывать хотя бы изредка. В нем Юнг подходит к алхимическим аллегориям так, будто бы он взялся анализировать сон, – что нам на руку, ведь такие сны и вправду могут сниться. Итак, Юнг устанавливает прямую связь между серой и «заразой страстей», затем развивает эту мысль:
Вы тоже подхватили это коллективное заболевание. А потому хоть раз подумайте о своем поведении… и задайте себе вопрос: Что скрывается за всеми этими страстями? Жажда вечного, которая, как вы сами понимаете, никогда не удовлетворится даже самым лучшим, потому что это во имя "Ада" обуреваемый страстями "теряет рассудок и становится неистовым" Чем больше ты цепляешься за то, чего жаждет весь мир, тем больше ты становишься Таким-Как-Все, человеком, который еще не открыл себя и бредет по жизни подобно слепцу, с сомнамбулической уверенностью увлекая за собой другого слепца прямо к краю оврага. Такие-Как-Все всегда в большинстве. Очисти свой интерес от этой коллективной серы, которая цепляется ко всем, подобно проказе. Ибо желание горит только для того, чтобы сжечь самое себя, и из этого огня появляется истинный живой дух, который создает жизнь по своим собственным законам… Это значит: гори в своем собственном огне и не будь подобен комете или мигающему маяку, показывающему правильный путь другим, но неведающему своего пути[3].