Сегодня мы знаем, что оба главных мотива таких движений являются следующими: 1. Политическое вмешательство в свободу угнетенного народа, так что он не может спокойно вести свою жизнь и следовать своей религии; 2. Истощение плодородной почвы, на которой они жили. Уничтожение лесов и вследствие этого засуха, которую некогда считали основной причиной уменьшения населения, являются следствиями постоянной оседлости, которая вела к увеличению населения, интенсивному земледелию и хищническому использованию природных ресурсов. Мы должны изучать историю становления и упадка цивилизаций с этой новой точки зрения человеческой географии. Это неизбежно разрушит хронологически-ти-пологический карточный домик, который построили старомодные академические праисторики из специально отобранных деталей своего рода конструктора. В свете этой направленной на запад тенденции переселения земледельческих народов в прадавние времена это новое объяснение происхождения народного танца в кельтских странах — хотя и не ортодоксальное — не кажется нелогичным. Старая теория представляет европейский народный танец как развитую и совершенную социальную постановку, произошедшую из примитивного ритуала дикарей. Конечно, в европейском народном танце может сохраняться и ритуальный элемент. Но переселившийся народ мог воспринять его от более древних местных жителей, которые начали заниматься земледелием под влиянием полностью развитого в этом отношении Востока. Этот цивилизованный Восток отправлял своих разведчиков-купцов, своих пастухов и охотников, даже спасающихся от мести, на неизвестные Север и Запад. И это происходило задолго до массового переселения кельтов.
Между тем у наших европейских народных танцев есть много черт, которые напоминают древние космические аллегории Востока, что совершенно не учитывает традиционный подход, сводящий все к примитивному ритуалу.
Недостающие соединительные звенья между кельтской аллегорией и кельтским народным танцем обнаруживаются в средневековой литературе Ирландии и в более позднем ответвлении от нее — средневековой литературе Уэльса, которая через Бретань оказала сильное влияние на норманнскую жесту (Chanson de Geste), чтобы затем, возвратившись в Британию, воспроизвести наши преисполненные фантазией кельтские аллегории, пришедшие с Востока, в ослабленной форме христианской рыцарской баллады. В Ирландии, где аллегории дошли и до более простого народа, драматическими второстепенными персонажами этих аллегорий стали — путем, на который я уже намекала — представители «маленького народца» или «народа холмов». Холмы в данном случае — это погребальные холмы или курганы. В фантазиях современного крестьянина они одеты как на иллюстрациях книг о феях времен Кейт Гринуэй. Эта гэльская литература в значительной степени состоит из собрания преданий и историй в манускриптах7, разбавленных древними стихами, записанных средневековыми монахами. Эти монахи наивно верили в то, что все сообщенное было историческими фактами того же буквального и чудесного значения, что и, например, история творения в «Книге Бытия». Впрочем, переводчики на латынь и английский язык наверняка воспринимали это так же буквально. Многие из этих историй входили в число тех, которые должны были знать наизусть филиды8, то есть члены ордена поэтов, что видно из сохранившегося списка, который датируется шестым столетием от Р.ХЛ Хотя монахи-переписчики добавляли стихи в подходящих местах текста (вероятно по типу средневековых рассказчиков историй «шанахи», которые рассказывали свои истории на различных компанейских собраниях), как будто бы они были вдохновлены на это прозаическими рассказами, представляется, что именно прозаические истории были основаны на стихах. И именно стихи, вероятно, гораздо древнее длинных прозаических историй. Местная ирландская теория следовала вере христианских переписчиков, когда они рассматривали манускрипты так называемого «мифологического» цикла как исторический эпос . За пару поколений до нас была модной пришедшая с континента теория: мол, истории «захватнических» циклов (то есть тех, которые я скорее причисляю к космологическим аллегориям, а не к «мифам») являются ирландскими версиями популярных «мифов», они относятся к тому периоду, когда гэльские группы еще не отделились от индоевропейского племени, от которого позднее отделились в том числе и говорящие на греческом языке племена11. Немногие исследователи, которые хорошо знакомы с восточной религией, пришли к представлению о том, что так называемые мифологические истории содержали черты, исток которых скорее следовало бы искать в Индии, а не на Балканском полуострове, и в предшествующий нашей эре период или в период, сопоставимый с ее началом, а не в 8-м или 9-м столетии до Р.Х. Естественно, что дальнейшие исследования этого вопроса, которые неизбежно оживили бы старые споры на тему ортодоксального латинского христианства, а также кельтских и гностических «ересей»12, были приторможены для предотвращения дальнейшего развития в двух главных центрах гэльских исследований: один под надзором римской церкви, а второй — под контролем англо-ирландского протестантизма. В Уэльсе современный ренессанс бардов также направлялся духовенством, как из англиканской церкви, так и нонконформистским. В Шотландии знание древних гэльских историй и гимнов большей частью ограничивается только кругом духовенства шотландской церкви.
Несмотря на то, что я была вынуждена обойтись переводами, критическое исследование этих ирландских стихов и историй, а также их сравнение с переводами гностической литературы (например, «Пистис София» и сообщений в «Философумене» (Философские мнения или обличение на все ереси)13) — с объяснениями в переводах тантрических текстов сэра Джона Вудроффа, — не оставляет никаких сомнений в том, что мы в важнейших из этих гэльских текстов (напр., тех, которые приводят захватнические истории и стихи), в которых имеется наивное воспроизведение ортодоксальными средневековыми монахами аллегорий, сохранившихся в устной форме в народе, и сочиненных ирландскими поэтами — провидцами или филидами, — имеем дело с сочинениями, датируемыми не позднее шестого, а вероятнее вторым или третьим столетиями от Р.Х. А также в том, что эти особенные аллегории содержат языческое космическое учение христиан, которые были тайными последователями гнозиса. Это учение приводится в замаскированной форме эпических приключений богов, богинь и ранних героев и поэтов племени, а также в форме «генеалогий» богов, богинь и поэтов-провидцев, маскировка которых настолько прозрачна, что любое другое общество могло понять, что к чему. Даже если это не ирландское общество, которое всегда было центрировано на генеалогических древах. Оно еще и сегодня остается таким. Обязанностью шанахи или семейного историка было рассказывать о предках вождя, который его содержал, петь песни героического содержания, славить мужественные и славные деяния этих предков. Именно поэтому крупные эпические сказания и генеалогии были удачным средством для распространения таких подрывных учений без привлечения к себе пристального внимания церкви.
Пробел в традиции, касающийся действительного происхождения этих историй, стихов и «генеалогий», можно объяснить фактом того, что они изначально не были предназначены для записи, а также тем, что средние века пережили реакцию и дикое преследование гностицизма в Европе, которое окончательно его уничтожило. Средние века видели и политические негативные влияния в Ирландии, вызванные норманно-английским завоеванием пограничной области (Дублина). В те дни определенно более важную роль играла борьба, а не рассказывание историй, клирики и монахи стали естественными распорядителями собраний стихов и эпосов, историй и генеалогий, которые в свое время рассказывались при дворе и в замках каждого мелкого королька и вождя. Начало собраниям было положено еще в 11-м столетии и продолжалось это вплоть до 17-го столетия, зачастую при поддержке глав кланов. Вследствие реформации и бегства «диких гусей»14 многие из манускриптов попали в монастыри на континенте или в руки тех, кто охотно продавал их коллекционерам. В результате, к счастью, большое количество манускриптов попало в Бодлианскую библиотеку, Британский музей и библиотеки Ирландской королевской академии, а также в разные университеты. Многие из них еще не опубликованы.