Но есть еще один пункт, по поводу которого подходы набожности и догматики в католицизме не достигли согласия. Церковная литургия включает праздник Вознесения Девы Марии. Умершая естественной смертью и похороненная Мария чудесным образом воскресла и вознеслась на небо через три дня после смерти после вскрытия ее гроба апостолами. Церковь еще не дала этому набожному обычаю своей официальной санкции; взятие Девы Марии душой и телом на небеса еще не является официальным церковным догматом. Церковь в этом вопросе проявляет медлительность. То есть можно быть совершенно ортодоксальным, не рассматривая Вознесение Девы Марии в качестве догмата. В чем состоят настоящие причины медлительности римских пап в этом вопросе? Можно было бы подумать, что официальное санкционирование веры в вознесение Девы Марии душой и телом на небеса было бы признанием того, что действительно все существенно нормативное из тысячелетнего почитания Марии — переноса в религиозную сферу священного и глубокого смысла женственности и материнства — исчезло из нашей жизни и из сегодняшнего мнения церкви.
Сакральное чувство по отношению к любви и к женщине должно вернуться. Но каким образом? С помощью какого евангелического возрождения? Один немецкий поэт сказал: «Евангелическая церковь холодна. Что мы должны сделать, чтобы удержать ценных лютеран? Мы должны согреть нашу церковь. А кто согреет ее? Мы должны вернуть Мать Марию». Но чтобы снова ввести образ Матери Марии в мир нашей сегодняшней духовности, мы должны прежде всего ввести в него дух ее Сына, дух Евангелия, Царства Божьего.
На протяжении тысячелетий один из важнейших принципов средиземноморской религиозности заключается в почитании воплощенного женского принципа.
Стены доисторических пещер, в которых зародилась жизнь людей на земле, еще несут на себе нарисованные контуры священных животных, которые служили пищей для людей, а также изображения женщины с признаками ее священного материнства. Примитивное искусство является магически-религиозным по своей сути, поэтому было бы полностью неправильно думать, что эти изображения вызваны исключительно эстетическими мотивами. Рисунки в доисторических пещерах были магическим средством для получения того, что было самым необходимым для людей в те времена: пищи и любви. Тысячелетний процесс развития и кропотливого усовершенствования ведет нас к изображениям женских божеств, которых мы находим у египтян и вавилонийцев, у финикийцев, греков и кельтов.
Целый ряд докладов в Асконе осветил важнейшие этапы этого развития; почитание Марии занимает в нем примечательное место. Разнообразные психические комплексы находят в Марии свой символ и фантастическую проекцию! И в данном случае миф является выражением того неисчерпаемого сказительного искусства, которое проявляется во всех жизненных формах человека, но прежде всего в выражении его живой религиозности.
Очевидно, что это сказительное искусство переживает сегодня своего рода затмение. Это говорит о тяжелой неполноценности нашего времени по сравнению с другими эпохами. Мы должны будем снова разбудить его выведением на уровень сознания священной сферы, в которую погрузились все решающие факторы духовной жизни людей: любви и боли, раскаяния и призрака смерти.
Исходник предоставлен проектом "Храм Великой Матери": https://t.me/penebaal
Шарль Пикар. ЭФЕСИЯ АНАТОЛИЙСКАЯ. ВЕЛИКАЯ МАТЬ ОТ КРИТА ДО ЭЛЕВСИНА
Исходник предоставлен проектом "Храм Великой Матери": https://t.me/penebaal
Часть I
Эфесия анатолийская
Отличные доклады профессора Пжилуски привлекли внимание к значению культа Великой Матери в древнем мире. Это облегчило и одновременно сделало более сложной задачу исследователей, которые, как и я, поставили перед собой цель познакомить с некоторыми особенными и четко разграниченными аспектами властных полномочий этой могущественной повелительницы из мира древних верований.
Эфесия Анатолийская — вот тема моего сегодняшнего доклада. И сначала мне хотелось бы обосновать такой выбор. Если представить себе, например на основании «Деяний апостолов» (глава XIX, 13 Я.), богиню Эфесскую, напрашивается мысль о том, что божество, которое почиталось в Ионии вплоть до сумбурного времени прибытия туда Апостола Павла, вообще могло бы остаться за рамками нашего рассмотрения в этом году. Ведь оно является Артемидой только официально по имени. Как известно, выступление верующих и почитателей эфесской святыни против взволнованных и вдохновенных проповедей Апостола из Тарса началось с возгласов «Велика Артемида Эфесская!».
Но давайте поостережемся и не пойдем на поводу у определенного заблуждения. Ведь эта Артемида была всего лишь «пришлой», если уж решиться на употребление такого выражения, в Эфесе и во всей Анатолии. Эфес располагался на исходе одного из больших торговых путей, ведущих из самых отдаленных частей Азии. Город был всегда открыт всем влияниям, приходящим из Вавилона, Иранского плоскогорья, Каппадокии и, естественно, из соседних Фригии и Лидии1. С другой стороны, жители Крита должны были использовать порт на реке Кайстрос еще до завоевания лелегами; говорили и о колонизации финикийцами острова Сирия, который позднее обмелел2. Ракий поселился в Кларосе еще до Троянской войны, а Мопс, сын Ракия и Манто, оспаривал пальму первенства среди прорицателей у Калханта.
Если мы ищем в Артемиде Эфесской только охотницу, сестру Аполлона, дочь Лето, стройную деву греческого фольклора, это грубейшая ошибка касательно ее сущности. Сначала мне хотелось бы указать на некоторые обстоятельства. Изначально эта богиня была «обнаженной богиней», например, как Орфия в Спарте; это подтверждают древнейшие изображения. Ее верховным жрецом был евнух с «иранским» именем Мегабиз. Существовали и ее монастырские общины, мужские и женские, настоящие конгрегации, у которых были такие характерные названия как эссены, мелиссы, куреты, амазонки. На горе Солмиссос под восточную музыку и крики радости устраивались мистерии с большой долей оргиазма. Ее паредром (соправителем) в большей степени еще был Дионис, а не Аполлон, который только в Кларосе появился рядом с ней в качестве провозвестника будущего. Рассматриваемая имеющая множество обликов Артемида в действительности является одной из многих богинь-матерей, это Богиня-Мать Анатолии.
В ее очень широком круге функций выделяется прежде всего власть азиатского типа. В то время как на Крите культ Матери-Земли понимался как будто в рамках религии таинственных сил природы, почитание «обнаженной богини» в Азии и в Анатолии было скорее антропоцентрическим и посвященным плодородию живых существ культом, который соотносился с размножением вообще и продолжением рода человеческого. В самом начале следует обратить внимание на одну важную особенность. В определенный период времени мы видим богиню Эфесскую в образе многогрудой (multimammia).
Азия является родиной богинь, которые отличались многогру-дием как выражением усиленной плодовитости, хотя речь при этом и идет только о священном одеянии под названием епандит. Это заметно сразу. Богиня, которую Рафаэль изображал в качестве опорной фигуры на фреске «Афинская школа» в станце делла Сенья-тура и в других станцах Ватикана; многогрудая перепоясанная богиня, которую показал Рубенс, — несомненно получила свое символическое значение, которое подчеркивалось ее органами кормления, с Крита. Из ее полных грудей выступало «молоко человеческой нежности», как можно было бы сказать вслед за Шекспиром.
Как известно, Азия также является родиной амазонок, воительниц, о которых мы узнали от греков и которые всегда оставались таинственными. Амазонки вели сражения на территории от Скифии до Понта, в долинах рек Термодон, Кайстрос и Галис. Однажды они просили пощады у грека Геракла, они были изображены побежденными на алтарях Эфеса3. Какое значение имели амазонки, например, для греков, которые так часто изображали битвы с амазонками наряду с битвами с могучими кентаврами? Амазонки с точки зрения греков являлись воплощением социального и религиозного извращения, в отличие от кентавров, которые были воплощением извращения животного. Амазонки везде в Азии — именно здесь они обитали согласно легендам — создали такой социальный порядок (или попытались его создать), о котором греки и слышать не хотели. Они обнаруживаются вплоть до границ Сирии, так что возник вопрос — сегодня этот вывод, впрочем, считается несостоятельным — а не были ли они... хеттами4. Если мысленно пройтись по городам амазонок в Малой Азии, окажется, что они находились в том числе и далеко за пределами Хеттского царства; Эфес был самым знаменитым из этих городов, потому что здесь в святилище Артемиды раненым и побежденным амазонкам было предоставлено убежище. Кажется, что особенность, отличающая амазонок, то что они обнажали одну грудь (отсюда предание, что вторая отрезана, так как ее не видно), является упрощенным, существенно измененным соответствием одного из критских обычаев — здесь при жертвоприношениях женщины обнажали свою грудь полностью.