Но мы можем извлечь из этого как минимум один серьезный урок. Вспомним о том, что маленькая Греция дала для мировой цивилизации! Началом был культ древней Матери-Земли: обнаженной азиатской богини, богини плодородия для животных и людей, в этом качестве она известна во времена Гомера и показана в «Талисиях» Феокрита. Деметра отвечает за произрастание питательных зерновых культур, но в Греции она приобрела другую, еще более важную черту: она стала любящей и многострадальной матерью114. История человечества в самой лучшей своей части — это история определенного количества существенных восприятий, которые можно было бы назвать первородными восприятиями по аналогии с первородными грехами. В этом комплексе восприятий самая большая заслуга людей — это создание почитания материнства. Таким образом Греция сделала возможным христианство и подготовила путь для него. Шартрский собор, один из шедевров нашего французского средневековья, был построен на месте святилища, которое старше христианства: где раньше почиталась Мать-Земля, позднее она была приравнена к Богородице. В Везле языческий культ плодородия также предшествовал культу Марии Магдалины. В древней Греции почитание материнства развивалось вокруг образа Деметры, Mater dolorosa язычества. Предание о похищении Коры воплощает в Греции не только смену сезонов; это явление из понятийного мира земледельца одновременно выражает спасение человеческой души. Данное предание сделало возможным расцвет ощущений, которые связаны с защитой заботливого материнства. Не случайно, что богиня «тесмофорий»115 сначала смягчила грубый обычай любовного похищения116, для этого она сама создала первые законы о браке с учетом роли женщины, которые постепенно повлияли на дом и семью117. В Британском Музее имеется статуя, на которую я в конце хотел бы обратить внимание: Деметра Книдская; в ней скульптор создал, как было написано, «возвышенный образ Богини-Матери, который посвящен ее вечной скорби об исчезнувшей дочери». Крайняя экспрессия отражена в лике и возведенных горе очах. Кажется, что направленный в пространство между небом и землей, потерянный взгляд под тяжелыми тенями век непрестанно следует за дорогим образом. Какой символ!
Глядя на варварскую сторону примитивных идолов Азии, достаточно измерить всю глубину значения такого образа, чтобы осознать, сколь многим мы еще и сегодня обязаны этой скудной и бедной Греции: она на все времена наделила полнотой и воспитала современное человечество. В маленьких странах — и я рад сказать это в Швейцарии — временами живут величайшие народы!
Рис. 1. Владычица зверей
Рис. 2. Геката в образе «Великой Матери» и ее «служительницы» (на беотийской амфоре)
Рис, 3. Ритон из Малъи, А. Μ, III
Рис. 4. Великая Мать на ойнохойе из Малъи, Μ. Μ. II
ПРИМЕЧАНИЯ
1 R. Dussaud, La Lydie et ses voisins aux hautes epoques, 1925.
G. Radet, Ephesiaca II, 36.
2 G. Radet, там же.
3 Рельеф из Эфеса, ср. F. Noack, Arch. Jahrbuch, XXX. 1915, pl.
VI. (около 340доР.Х.).
4 Leonhard, Hittiter und Amazonen.
5 Ср. служителя Кибелы Аттиса. Покойный П. Graindor в Rev. Arch. 1938,1.193 ff. писал, что коры Акрополя являются изображениями предписанных человеческих жертв, которые были принесены богине, только в виде скульптур.
6 Впервые я занялся исследованиями темы Эфесии в период с 1908 по 1913 год. Под влиянием Поля Фукара, от которого не ускользнуло ни одно из сторонних влияний на религиозные предания Греции (можно утверждать, что он предвидел последующий неслыханный прогресс в археологических изысканиях на Крите и в Анатолии!), я предпринял определенные исследования и раскопки в Ионии. В 1913 году это привело меня к посещению Эфеса и сделало возможными исследования Клариона, «храма-близнеца» — если так будут позволено сказать — Артемизиона, строения, которое было посвящено Аполлону Кларосскому, богу оракула, сестрой и союзницей которого была Артемида.
7 В древнем городе амазонок (теперь: J. Keil, Osterr. Jahresh., 31.1938, 33 ff.) порт начал заноситься песком примерно в пятом столетии; объемы торговли, которая изначально велась с Сардами и по царской дороге, а позднее стала морской, существенно сократились. Лисимах после смерти Александра принял радикальное решение. Он отказался от борьбы со стихиями и решил переселить людей ближе к морю, вне зоны действия реки, в район холмов Пиона и Корессоса. Этот «новый» Эфес, который был заложен по правильному плану, дает нам множество незаменимой эпиграфической и археологической информации о религиозном оформлении соседнего святилища и о священном городе, с которым эллинистический Эфес соединяли две священные дороги. — Нельзя забывать архаичный Эфес, αίπύ πτολίεθρον лидийцев и лелегов, который демонстрировал смешанную цивилизацию краеугольного значения. Но то, что мы знаем об истории богини лучше всего, группируется вокруг нового города Лисимаха и происходит из его развалин (в особенности все тексты о местном братстве куретов). Эти сведения мы получили благодаря развалинам театра, агоры, ворот и храмов нового портового города, который был преисполнен жизни. Он был соперником Милета и стал столицей римской провинции Азия после ее образования. Согласно текстам в нем проживали самые разные народы: месопотамцы, персы, сирийцы, египтяне и, само собой, греки, которые попеременно или вместе составляли круг последователей богини, всегда способный к обновлению. Место встречи для всей Азии. Там кишело от купцов, мудрецов и волшебников, прорицателей и жрецов, ученых и образованных людей, но также от танцоров, флейтистов, гуляк и куртизанок (ср. описание Плутархом торжественного прибытия Антония и Клеопатры). Этот космополитичный Эфес вплоть до эпохи готов в третьем столетии нашей эры оставался религиозным центром и главным торговым городом западной Малой Азии. Следы его общественных зданий, парадных помещений и монументальных аллей в настоящее время, к сожалению, покоятся как и сам Артемизион, на дне покинутой лагуны, где навсегда погребены шум и гам жизни. Но оттуда уже извлечены на свет многие исторические находки — и будут извлечены новые, ведь раскопки еще очень далеки от завершения.
8 Mel. Glotz, Bd. Π, 1932, 839 if.
9 К хронологии раннего греческого искусства: Печать с Артемидой из Эфеса: Sitzungsber. d. Akad. d. Wissenschaften in Wien, 8 июля 1931 г. (1932 г.).
10 P. Валуа установил, что в Эфесе святыня расширялась путем достройки к ней дополнительных объектов, как это было и в Самосе; ср. REG, XLIX, 1936, 230. Это расширение вокруг основного алтаря, которое, возможно, наблюдается и в Элевсине (Телестерион), также напоминает о халдейской и египетской манере строительства (например, гробница фараона Джосера).
11 Возраст святынь времен Креза недавно — я считаю это необоснованным — был поставлен под сомнение в работе Э. Лёви (ср. 67, прим. 2). Это великолепный ученый, но, кажется, он плохо разбирается в данном вопросе. Он утверждает, что в Эфесе до храма Е, который является Артемизионом Креза (и самим городом), не было других сооружений. Но мнение Э. Лёви опровергается уже просто проверкой архитектурных следов, а еще в большей степени археологическими открытиями. Найденные на месте храмов А, В и С предметы являются свидетельством переменчивой и сложной набожности, а не связанного и самого по себе необъяснимого собрания вотивных предметов. Собрания, которое пребывает в беспорядке. При надежности английских раскопок было бы несправедливым ставить под вопрос длительные последствия религиозной истории. Неужели в Эфесе они более сомнительны, чем в других местах? «Микенские» и «геометрические» святыни, которыми мы теперь обладаем в Дельфах, Асине, Элевсине, Дреросе, Приниасе, Тасосе (Гераклионе), можно mutatis mutandis сравнить с объектами А, В и С; они усиливают впечатление преемственности, хотя и прерываемой потрясениями и невзгодами, которые известны из исторических текстов также и относительно Эфеса.