Каждый эон маны буквально кипел от Тьмы и безумия и мне стоило больших трудов удерживать свой Френес в порядке. Демонам все равно, а вот становление шайтаном или еще кем похуже не входит в мои планы на ближайшую вечность.
- Запускайте! – крикнул Шамгуддин, выпивая еще литр кофе, который специально для него готовил специальный колдун – материализатор по имени Кайкедал Мусор. Уж не знаю, за что ему такое прозвище, но творил он бесподобные шедевры кондитерской мысли, а уж когда Шамшуддин прознал, что он умеет создавать кофе, то тут же назначил его своим секретарем.
Тотальный Ноль вновь увидел свет и принялся пожирать почти единственный лес Лэнга. Деревья там правда больше напоминали камень, но не все ли равно. Души Света Креол экономил как мог, они могли пригодиться для создания Длани Инанны, а такой пендель даже Йог-Сотхотх не сможет проигнорировать.
Внезапно мои чувства чуть не взорвались. Я почувствовал, как на меня обратило взор сверхмогучее существо. Недовольное существо. По земле прокатился звук похожий на старческое кряхтение, а на земле образовались воронки, причем довольно глубокие. Я понял, что к нам пришел песец. На нас обратил внимание С`ньяк.
- Чрево Тиамат, почему так рано? – с досадой сплюнул Креол, едва выдерживая мощь могучего взгляда, без капли магии давящего на мир.
- Карр! Карр! – донесся до меня знакомый звук. Черт. Только не сейчас!
Глава 19 Мы проиграли?
Над огромной горой, выделяющейся среди прочих, словно великан среди карликов резко возникла огромная фиолетовая туча. Вулканы Лэнга, не переставая извергались, щедро усеивая землю сгустками раскаленной магмы. От падающего пепла с неба стало невыносимо жарко и было тяжело дышать. Горячий шквал несся убийственным ветром не щадя даже демонов.
- Пощады! – раздавались рыдающие вопли, - Пощади o Владыка! Смилуйся, Фиолетовый Газ!
С’ньяку не было дела до этих криков. Он слышал каждый из них, но они сливались в бессвязный гул, раздражающее жужжание. Оно только усиливало желание разгладить Лэнг до состояния плоскости, не оставить на нем ничего скулящего и беспокоящего.
Бог и властелин Лэнга постепенно входил во вкус. Теперь он перестал щадить и демонов. Расползшаяся фиолетовая туча уже заслонила собой аркалы, заслонила марево Света Зари, погрузив Инкванок в кромешную мглу. Только оранжевые шапки вулканов да мерцающие звездами Рыцари Света все еще как-то разгоняли мрак.
Изменения в константах, в физических законах и параметрах расходились по миру волнами. Начиналось все там, в средоточии силы близ Кадафа. Чем дальше, тем пока еще слабее было воздействие. Но с каждой минутой оно усиливалось, нарастая как снежный ком, катящийся с горы.
Я успел вернуться в тело, ведь воля Властелина Лэнга вдавливала похлеще каменной плиты. Страшная рана зарубцевалась, я хотя бы мог встать. Тем временем Креол орал в рацию:
- Он бог и властелин этого мира. Все что он хочет ныне воплощается в реальность!
Из рации донесся испуганный голос Лакластороса. Я не расслышал, что он сказал, но Креол на удивление спокойно ответил:
- Верно. От воли С`ньяка вас защищает аура Креста Стихий и противодемонические печати. Я облепил ими весь ваш супердредноут, но они лопаются одна за одной. И когда рухнет последняя…
Лакласторос что-то спросил, а Креол ответил:
- Минут десять, может пятнадцафшшшшшххк….
Огромный пресс гравитации буквально вбил меня, Креола, всю армию и джиннов в землю. Рацию раздавило, будто на неё упал бетонный блок с высоты пяти метров. Я не мог даже вдохнуть толком от тяжести. Посох накачивал меня исполинским количеством силы, но она была ничем на фоне Воли Бога и Властелина Лэнга…
Словно невидимая ладонь прижимала нас все сильнее и сильнее в землю. Креол из последних сил пытался хотя бы двинуться, лишь грязный мат и бессильные угрозы сыпались из его рта. Еще немного и Креола раздавит в лепешку. Личные защиты уже начали лопаться. Раз, два…
Вдруг земля вздрогнула, словно под всем Лэнгом взорвалась ядерная бомба размером с Австралию. Вулканы начали извергать с такой интенсивностью, что мне в какой-то момент показалось, что под каждым из них взорвали по бомбе типа Царь-бомбы. Креоловский мат на шумерском, с`мшите, Наг-Сотхе, английском и еще паре десятков языков грел уши, но вот состояние не позволяло в должной степени оценить все литературное богатство одного конкретного шумера.