— Не совсем. Я мало что успела понять…
— Вот желтоклюв… — пробормотал в сторону декан, потом уже повернулся ко мне: — Ты должна извинить Нейтаса, это его второе задание после выпуска и от лёгкой эйфории успеха ему значительно вскружило голову.
— Нейтас? Я думала он Ловец.
— Ловец — это специализация, а Нейтас — имя недоучки.
Я кивнула, полностью соглашаясь с ярлыком, в свете подслушанного разговора:
— А у вас какая специализация? — и видя как он поморщился, предположила: — Исправлять ошибки за нерадивыми студентами?
Он вскинул брови и прищурившись добавил:
— Я постараюсь, — доверительно улыбнулся, — исправить. Как ты себя чувствуешь?
— Есть хочу, — он понимающе кивнул и стал подниматься с кресла стоящего возле кровати. — Слона бы съела, — добавила я, чтобы подчеркнуть, насколько голодна. Вот тут он замер и с тревогой оглянулся на меня.
— У нас не едят слонов. Если ты предпочитаешь мясные блюда, то кабан, дичь и баранина в твоем распоряжении, — проговорил он, взвешивая каждое слово.
— Барс, не напрягайтесь, я пошутила про слона, — попыталась разрядить обстановку, поднимаясь с кровати вслед за ним.
Мужчина так и не отодвинулся, когда я встала, в результате буквально легла ему на грудь. Он резко отодвинулся и взял меня за плечи, чтобы не упала.
— У нас есть правила обращения.
— О, у вас на всё есть правила, — тихо пробубнила я, неотрывно глядя в его глаза.
— Моё имя — Берсариус, не Барс! Однако тебе следует обращаться ко мне "господин Вейд" или "господин декан". Между собой студенты могут допустить вольность и назвать меня деканом Вейдом, но в части личного обращения это недопустимо.
— Хорошо, господин Вейд. Теперь мы можем идти?
Декан отпустил мои плечи, пристально оглядел с ног до головы, поморщился:
— Только переоденься, чтобы предстать перед всеми в подобающем виде.
Я закинула руки за голову и развязала тесёмки, на которых держался балахон, потом спустила с плеч и…
— Что ты делаешь? — резко остановил меня Вейд.
— Снимаю рясу, а что?
— Следует взять у меня из рук одежду и уединиться для облачения. Не смей демонстрировать вольности — у нас не принято выставлять себя напоказ, — отчитал меня декан и, всучив в руки сверток с одеждой для меня, вышел из комнаты.
Я снова была в лаборатории и как же разительно отличались мои пробуждения здесь: Ловец стремился убедить, что нагота тут обычное дело, а декан чуть не вскипел от негодования. Хотя именно перед ним я бы хотела раздеться. Лёгкая эйфория от его близости и прикосновений еще кружила голову.
Натянув плотноприлегающие кожаные штаны на ноги, и пытаясь приладить кожаный жилет со шнуровкой на нижнюю светлую рубашку, я поняла, что не обращала внимание в какой одежде ходят мужчины и, конечно, не видела ни одной женщины, чтобы адекватно оценить предоставленный мне наряд. Скорее всего, полагала, что все местные носят белые балахоны, выданные мне в этой палате. Возможно ли, что это "шутка" уже в исполнении декана? Если вспомнить, что говорил мне Ловец о средневековье и местных нравах, то обтягивающая меня кожа чрезмерно вызывающая.
Я выглянула в коридор. Вейд стоял прислонившись к стене и опустив голову вниз. Его чуть удлиненные волосы спадали на лицо, он меня не заметил, и воспользовавшись минутой, я разглядела, что на нем надето. Кожаный черный жилет с дополнительными накладками на плечах одетый поверх белой рубашки со стоячим воротничком, ноги также обтягивала черная кожа, мягкие высокие сапоги завершали костюм. Для романтического образа рыцаря с большой дороги ему не хватало длинного плаща и пистолетов на поясе.
Пояс! На бедрах у него был широченный пояс, похожий на бандаж наших охотников, с кучей ячеек, петель и кармашков.
Вейд повернул ко мне голову:
— Готова? — осмотрел меня и удовлетворительно кивнул. — Пойдем.
Он не протянул мне руку, не схватил за запястье, как делал Ловец, а просто пошел вперед. Я не мешкая догнала его, ведь на кону стоял мой обед.
— Что это за здание? — оглянулась я на отдельно стоящее сооружение, в котором располагалась лаборатория.
— Лечебница, — декан не обернулся и уверенно шел к замку по дорожке.