Выбрать главу

Может, и правда дурак.

– Почему я должна бросить все то, что мне дорого? – она стиснула свои светлые замшевые перчатки, – из-за какого-то подонка, который меня подставил? Впрочем, – еще один сердитый взгляд, – что это я разоткровенничалась. Каждый выбирает для себя… Если вам угодно себя травить, продолжайте в том же духе. Ваша невеста бы не одобрила…

– У меня больше нет невесты, – выдохнул Мариус и пожалел о том, что пришел в себя.

В той темной, илистой яме, куда он умудрился загнать себя изрядной порцией алкоголя, по крайней мере не было ни боли, ни воспоминаний.

– Хорошо, нет невесты, – согласилась Дампи, – но как же ваше обещание? Помочь мне? Совсем ничего не стоит?

В ее голосе, таком непривычно-звонком, печально звякнуло отчаяние. И Мариус вдруг подумал, что Эноле тоже очень больно. Она ведь… наверное, она любила короля. А он чьими-то стараниями объявил ее преступницей. Не поверил. Не захотел поговорить.

– Мне плохо, – вдруг пожаловался он, – простите.

– Да уж, плохо, – она хмыкнула. Образ блондиночки ей не шел. Почему-то хотелось видеть ту Энолу Дампи, которой она была на самом деле. – Вы, небось, даже не помните, как попали в тюрьму?

Он мотнул головой, и это вялое движение отозвалось слепяще-белой болью в висках. Перед глазами снова все поплыло.

– Магам нельзя много пить, – назидательно проговорила Энола, – не столько, сколько вы в себя влили. Поэтому вам так плохо… Но, помилуйте, какая нелегкая вас понесла в тот дешевый бордель?

Мариус поморщился. В самом деле, что он там делал?

– Хотите послушать о своих подвигах? – вкрадчиво поинтересовалась Дампи.

Наверное, он хотел.

Воспоминаний о борделе и проститутках не осталось.

– Вас люди Фаэра нашли в местечке под названием «Конфетка», – начала Энола размеренно, – к тому моменту, как за вами пришли, вы успели полностью выжечь комнату, в которой до этого уединились с девушкой… Это, надо полагать, было пламя страсти?

Мариус застонал.

Он начинал припоминать, что ж там произошло. Он… кажется, брел куда-то. Ему хотелось просто лечь и немного поспать, а еще лучше – никогда и не просыпаться. Но на земле не хотелось. Хотелось в мягкой кровати. И как он вышел на это двухэтажное здание, омерзительно-розового цвета? Над крыльцом заманчиво светились фонарики, тоже розовые. И он туда пошел. Уже на входе столкнулся с вульгарно накрашенной полуголой девицей. Потом навстречу выплыла необъятных размеров фье, и он попросту утонул в ее пышных объятиях. А она все нашептывала, что знает, как утешить расстроенного ниата, и Жизель знает, как это делается. Мариус просто хотел отдохнуть. Рассудок медленно уплывал прочь, махнув на прощание ядовито-розовым газовым шарфиком. Потом он куда-то шел, куда-то поднимался по ступеням, пока не оказался в дешево обставленной комнате. Посреди стояла кровать с продавленным матрасом и несвежим бельем. Мариус, не раздеваясь, бухнулся на спину, закрыл глаза, пытаясь унять красноватую муть в голове и перед глазами. Но поспать ему не давали. Кто-то назойливо елозил руками по груди, словно расстегивая пуговицы, потом эти же липкие руки добрались до его кожи. Кто-то испуганно вскрикнул, и Мариус понял, что его шрамы произвели должное впечатление. А голова была… просто чугунная.

– Пшла вон, – процедил он сбивчиво.

От одной только мысли о том, что его касается кто-то другой, не Алька, выворачивало наизнанку.

– Да ладно тебе, – услышал он.

И наглые пальцы взялись за штаны.

Это было большой ошибкой, трогать его.

Все, что было накоплено в резерве, попросту плеснулось наружу, раскрываясь пламенеющими лепестками. Завоняло дымом, гарью, затрещали горящие занавески, завопила не своим голосом девка… И примерно на этом Мариус провалился в блаженную темноту.

– Я… обгорел? – только и спросил он у Энолы. И пожаловался, – спина болит.

– Спина болит оттого, что вас дубинками отходили, – она вздохнула и отвернулась к окну, – к тому моменту мадам вызвала гвардейцев. Пожара, кстати, не случилось. Ваш огонь быстро угас сам. Гвардейцы вас выволокли в бессознательном состоянии, попинали от души, а там и маги Фаэра подоспели. Они ж не знали, что вы – Магистр Святого Надзора. Ну, а когда подоспел сам Фаэр, поглядеть на дикого мага,устроившего такой фейверк… Он-то вас и признал. Стыдно, ниат Эльдор. Стыдно так себя вести.

Мариус помолчал. Не то, чтоб он испытывал муки совести, но… как-то непривычно, вот так. И такого с ним еще никогда не случалось. До того, как он вырвал свое сердце и раздавил его в кровавые ошметки.