Небольшое отступление. Инвел Юра.
Я тяжело дышал от наступающей усталости. Мой неразрушимый лед едва сдерживал невероятные огненные атаки этого мага. Его Величество тоже не мог передавить силой эту атаку, а уйти с линии огня было крайне тяжело, огонь распространялся по площади, а линейные заклинания он пока что не использовал. Сражаясь вдвоем против этого мага, казалось, что он лишь играет с нами, и я чувствовал уровень магической силы своего оппонента. Он был немного выше, чем Эйлин Бельзерион, по крайней мере, я так заключил в Альваресе. Сейчас же мощь мага просто подавляла силой. Неужели он настолько силен, что способен конкурировать с сильнейшими Спригганами и их Императором в одиночку?!
— Кха…Я удивлен! Что у тебя за сила? — громко кашлянув, спросил Император у противника. Сам же приготовился к очередной атаке.
— Приди мне на помощь пламя и мощь. Зову богов себе помочь. Гирра, Гибил, Шамаш и Мардук. Стихия огня, покорись же мне тут, — выкрикнул Гарол странную фразу, не отвечая на вопрос. С девственно чистого неба в молодого мага вдруг ударила ослепительная молния, испарившая несколько кубометров земли. Я понадеялся, что Гарол ошибся в заклинании, и оно убило его, однако это было только начало чудовищной атаки.
Вокруг Гарола вспыхнуло алое огненное торнадо, приливной волной заполнявшее округу. Оно невероятно быстро разрасталось в окружающем пространстве, стремясь поглотить все на своем пути. Температура воздуха и так была высокой, а теперь поднялась до крайне некомфортных для дыхания величин. Я пытаюсь сгладить это, чтобы банально дышать, но сила, вызванная этим магом, просто не дает отдышаться, пытаясь заглотить и сожрать.
Броня моего неразрушимого льда едва сдерживала мощь алого пламени, но на смену ему резко пришло пламя белое. Ледяные доспехи порвало словно бумагу, а меня взрывной волной отбросило далеко за пределы битвы. Ударившись головой об камень, остатком сознания я увидел, как из груди торчит обляпанный в крови кусок скалы. Воцарилась тьма.
Конец отступления Инвела Юры.
— Ну что?! Повеселимся, Ваше Величество! — задорно выкрикнул волшебник, заметив, что чернокнижник как-то смог уйти от атаки. Синеволосый ледяной маг отлетел куда-то в сторону, и все почувствовали, как его аура, последний раз вспыхнув, потухла окончательно. Что же, минус еще один Спригган.
Император Альвареса пустил к магу напротив волну неоформленной Тьмы, в мгновение разъевшую булькающий алыми каплями камень, оставляя за собой запах гниения и разложения, хотя разлагаться там особо нечему. Вокруг мага напротив, вспыхнул защитный барьер, состоящий из светлой магии, принявший атаку чернокнижника на себя. Тьма и Свет вновь начали непримиримую схватку, за место в мироздании. Однако ни одна из них не могла пересилить другую и в итоге они рассыпались в пустоту.
Маг вновь окутался пламенем и готовился ударить по Императору раскаленной плазмой, как почувствовал пространственное искажение, будто кто-то сильный пытался пробиться сквозь антипортальный барьер, поставленный самим магом, дабы никто не подумал сбежать с поля боя. Зереф почувствовал тоже самое и радостно ухмыляясь, продолжил давить Тьмой оппонента.
Свет прекратил литься из молодого волшебника и тот слегка закашлялся, выплевывая кровь из легких. Напряжение магических сил оказалось довольно мощным даже для такого мага как он. Приказ восстановиться, организм мага выполнил в полной мере, благодаря многолетним тренировкам и заранее заготовленным заклятиям лечения. Прошла лишь доля секунды и маг вынужден отвлечься на собственное лечение, как его барьер удерживающий пространство от переходов был сломан, как фарфоровая чашка шаловливым ребенком. На свет, подле Императора, показались всего двое чародеев, но их сила была неоспорима перед всеми остальными членами Сприггановой дюжины.
— Август, Эйлин. Как же я рад вас видеть! — с неподдельной радостью поприветствовал подчиненных Император.
Седовласый старик и роскошная женщина с большой шляпой поклонились Императору и недоуменно огляделись по сторонам, оценивая по магическим потокам, что здесь происходило. Посохи обоих магов подрагивали в нетерпении своих хозяев рваться в битву, но природная осторожность давила на корню спонтанный порыв ворваться в бой.