Креол уселся на край саркофага и задумался. Сейчас он буквально разрывался — так много дел хотелось переделать немедленно, вновь став живым. Но сначала нужно было прочесть заклинание. Во-первых, он обещал своему рабу, что сделает это, как только оживет, а во-вторых, без этого он очень скоро снова откинет копыта. Значит, нужно было заставить челюсти и язык работать, хотя бы вполсилы.
Спасение пришло в виде стакана воды, забытого профессором Грином на столе. Бесценная жидкость, без которой на Земле не было бы ни единой молекулы жизни, слегка смягчила иссохшее горло. Креол по нескольку минут смаковал каждый глоток, прежде чем отправить его глубже. Он почувствовал, что язык занял положенное ему место во рту, и принялся лихорадочно читать, прежде чем ощущение сухости не исчезло безвозвратно.
Боже, не знал я — крепка твоя кара.
Клятвой великой легко поклялся.
Закон твой презрел, зашел далеко,
Дело твое в беде нарушил…
Грехи мои многи как сделал — не знаю.
Боже, уйми, отпусти, успокой зло в сердце…
Сковано тело, нужда меня мучит,
Успех мой минул, прошла удача,
Сила ослабла, кончилась прибыль,
Тоска и беда затмили мой облик.
Но что неотступно желаю, получу непременно.
Прежняя сень по молитве вернется,
Джинн Хубаксис явится по неотступной просьбе,
Явится к хозяину, чтобы вновь верно служить.
Креол растянул губы в улыбке, ощущая, как многострадальное тело начинает восстанавливаться. Конечно, далеко не полностью, но теперь по крайней мере можно было не бояться, что сердце в любой момент откажет. Слух и речь также вернулись к нему. Глаза, доселе тусклые, налились краснотой и мягко засветились в темноте.
И произошло еще кое-что. Ларчик, оставленный профессором Грином без внимания, сам собой распахнулся, и из него вылетело странное существо. Джинн. Самый настоящий джинн. Ноги у него отсутствовали, но их вполне заменяла пара перепончатых крыльев за спиной. Руки были достаточно мускулистыми, вдобавок снабженными шестью крючковатыми пальцами с кривыми когтями. Глаз был только один, зато над ним рос самый настоящий рог — цвета слоновой кости, загнутый вверх. Оскаленная пасть искривилась в ухмылке, и из нее вырвался язычок огня. В общем, эта тварь могла бы внушить страх и уважение кому угодно.
Этому мешало одно-единственное обстоятельство: джинн, выпорхнувший из ларчика, был лишь чуть крупнее небольшой мыши.
Хубаксис служил Креолу больше сорока лет. Плюс, имеется, те пять тысячелетий, что они оба провели в глубокой спячке, мало отличимой от смерти. Джинну проделать подобное гораздо проще, чем человеку, поэтому Хубаксис возродился практически таким же, каким и был.
Конечно, Хубаксис был довольно-таки жалким джинном — одним из самых слабосильных во всем ханстве джиннов и ифритов. К тому же он был преступником. Креол особо не допытывался, за что Великий Хан так взъелся на него, но именно из-за этого Хубаксис и запродался к нему в рабство. По законам джиннов раб себе не принадлежит и, какое бы преступление он ни совершил, карать его нельзя. Во всяком случае, пока жив его хозяин.
Впрочем, Хубаксис не особенно тяготился своим положением. Креол был далеко не самым плохим хозяином, а для джинна рабство отнюдь не так неприятно, как для человека. И главное — он был в безопасности.
Но потом Креол начал стареть. Все его магическое искусство оставалось бессильным против неумолимого течения времени. О нет, он бы не убоялся обычной смерти! Благо у него имелись способы, чтобы отложить ее на неограниченно долгий срок (разве это проблема для мага?). К сожалению, ни одним из них он не мог воспользоваться. Некоторое время назад Креол… заключил одну сделку. Опрометчивую сделку. И когда настала пора платить по счетам, он банально струсил. Уж слишком дорого пришлось бы заплатить… И вот тогда-то Хубаксис и предложил своему хозяину воспользоваться прочно забытым способом обмануть кредиторов, а заодно и обрести бессмертие. Сложным, заковыристым, но действенным способом.