Лица, лица, лица — со всех сторон. Теперь старик забыт и все смотрят на меня. Кавадзаки, потрясённый до глубины души… и не он один, впрочем. Вон, девчонка и те три парня практически белые от осознания, кого они только что хотели сделать своим сабмиссивом.
— Что ж! — сухой голос старика вновь загремел над залом; люди попеременно оглядывались то на меня, то на него, не желая ничего упустить. — Ешьте, пейте, развлекайтесь — этот вечер будет вечером нашего ликования. А что же до тебя, Эрмит…
Взгляд старика наконец-то упёрся в меня.
— …то нам с тобой нужно переговорить наедине, — заключил он.
Ох, чёрт. Конечно, в этот момент я мог бы просто сбежать отсюда во избежание дальнейших непоняток, однако я не был уверен, что в таком случае мне заплатят деньги за работу. Вечер ведь ещё не закончился.
— Мне нужно многое тебе поведать, многое передать, — продолжал дед. Он указал сухощавой рукой на дверь за своей спиной — и голос его буквально загремел. — Из этой двери выйдет уже новый глава нашего культа, что поведёт его в будущее, к новым победам…
Я машинально подхватил в одну руку сумку с «инвентарём», а во вторую — нераспечатанную бутылку шампанского и оглянулся по сторонам. Ладно.
Если подумать, то что такого может произойти? В крайнем случае, скажу, что мне всё это не интересно и пойду себе домой. Ну, получится небольшой скандал. В любом случае, неловкая ситуация не стоит того, чтобы рисковать лечением матери.
Главное — не дать им понять, что никакой я не Эрмит.
— Господин Эрмит, — отрезал Кавадзаки, подходя и кладя руку мне на плечо. — Почтительно просим вас пройти в кабинет господина Архимага.
Дверь кабинета захлопнулась за моей спиной.
Кавадзаки провел меня внутрь, чуть ли не дыша в затылок. Сам же он остался снаружи, с той стороны, а это значит, что о побеге через дверь можно не думать.
— Эрмит, — тот улыбнулся, поднявшись мне навстречу из кресла. — Мальчик мой. Проходи, располагайся.
Улыбка… была какой угодно, только не доброй.
— Что за испуг? — старик усмехнулся. — Гляди смелее, Эрмит. Тебе выпала великая честь…
Так и знал. Что задумал этот старый извращенец?
Дед взмахнул рукой; по комнате разлилось лиловое сияние, отчего моё тело застыло, точно погружённое в гудрон. Сумка и бутылка шампанского с глухим стуком выпали из рук, прямо на светящиеся линии на полу; оставалось только моргать, ожидая, во что же это выльется.
— Сейчас, — продолжал Архимаг, улыбаясь всё шире и пошлее, — ты отдашь мне всего себя.
Как и думал. Сука.
— Я овладею твоим телом, — глазёнки старика блестели, руки подрагивали. — Не бойся — это не будет больно… почти.
— Отстань! — выпалил я, пытаясь хоть немного пошевелиться. — Я не из этих!
— Что?
Дед непонимающе моргнул; кажется, я сбил его с мысли.
— То! — я дёргался всё сильнее, стараясь сбросить магическое оцепенение, но безрезультатно. — Если так тянет на молодых мальчиков, вон, внизу полно тех, кто сам с радостью отполирует твой сморщенный нефритовый жезл. А меня в это всё не втягивайте!
Моргнув ещё пару раз, Архимаг скривился.
— Идиот! — прокаркал он. — Ты о чём вообще? Где ты умудрился этого нахвататься?
— Я-то о чём?! — честно возмутился я. — А кто только что собирался овладеть моим телом?
— Я!.. — старик слегка поперхнулся — но, спохватившись, вновь сменил тон на высокопарно-гневный. — Хватит шуточек. Будь серьёзнее и не порть торжественность момента. Знаешь, как трудно было создать тебя?
— Меня создали мама, папа и нездоровая любовь к посиделкам за компом до пяти утра, — огрызнулся я. — Что ты несёшь, дед?
Он покачал головой, вновь начиная улыбаться; линии на полу, стенах и даже потолке разгорались всё ярче, внутри у меня что-то сильно болело, как после долгих тренировок. Приглядевшись, можно было даже увидеть светящиеся линии, выходящие из моей груди, и прямо в грудь старика.
— Обычные тела не выдерживали моего могучего духа, — продолжал Архимаг. — Приходилось менять их всё чаще. Раз в двадцать, пятнадцать, десять лет… Но ты — ты иное дело, мальчик мой. Идеальный сосуд. С магическим ядром, какое появляется раз в несколько поколений; безупречно взращенный, подготовленный. С твоим телом я смогу прожить ещё три, четыре, пять столетий, не нуждаясь в обновлении…
Я прокашлялся, перебивая старика. Тот вздохнул и посмотрел на меня с плохо скрываемым раздражением.
— Просто, эм, для ясности происходящего, — я старался не нервничать. — Это ведь никакая не оргия, да?
Старик глупо уставился мне прямо в глаза и пару секунд просто молчал. А затем разразился смехом.