- А…
Да, у меня и тело есть. В родном мире, правда.
- А…
Да, я там лежу овощ-овощем под аппаратом жизнеобеспечения.
- А…
Пепел сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.
- Да дай хоть слово вставить!
Ой, извини, специфика работы. Ты спрашивай, спрашивай…
Я глубоко вдохнул, согнал своих породистых и очень гордых тараканов — обитателей моей головы — в верещащую и толкающуюся кучу и начал выуживать из них здравые вопросы и мысли:
— Как ты в коме оказалась?
Тут всё просто: дорога, мотоцикл, кочка, кювет, камень, разбитая голова, поздно приехавшая скорая. И вот, я в больнице, в глубокой отключке, пускаю слюни на застиранную наволочку. Как-то так.
- А Пепел здесь причём?
А он меня из комы и вывел. Как я очнулась, он сразу и спросил, не хочу ли я анализом данных заняться. Сказал, насильно держать не будет, хоть сейчас может отпустить. А я… Нравится мне анализировать. Строить прогнозы. Вот люблю до глубины души. А тут — непаханное поле неструктурированной информации. Попросила времени на подумать, с мужем созвонилась (и даже не делай такие глаза! Да-да, я замужем), тот разрешил, сказал, тоже бы согласился. Мы ведь оба аналитики по образованию. И оба своё дело любим. Теперь — неделю тут вожусь, потом три дня у себя отдыхаю. Как-то так. Ой, ну всё, я побежала! Проблемы сами себя не решат!
Мои брови, на протяжении разговора постепенно поднимавшиеся всё выше, достигли наивысшей точки, переглянулись(!), с треском оторвались от лица и медленно полетели вверх. Кляня и проклиная так и не рассеявшееся веселяночное облако, просто тоннами генерировавшее различную дичь, я подпрыгнул, поймал брови, и, приставив на место, медленно прогладил их ладонью. Те недовольно пошелестели, но прилипли обратно и снова отрываться не стали. Одобрительно хмыкнув, я подлез под гроб и заглянул внутрь прохода. Оттуда веяло затхлостью, сыростью и гнилью.
Спустившись метров на десять вниз, я вышел на какой-то перекрёсток и осмотрелся. От него в тёмную даль расходились длинные коридоры, в стенах которых распологались сотни ниш, частично свободных, а частично занятых выбеленными временем скелетами в полуистлевшей одежде. Я задумчиво произнёс:
— На некрополь похоже.
Затем оглядел сводчатый потолок, поддерживаемый колоннами, и добавил:
— Или на крипту.
В двух метрах от меня возник небольшой огненно-алый портал, из которого тут же примерно по пояс высунулся помятый и заспанный Криптос:
— Звал?
Я оглядел инфернала. Затем лежащие недалеко отсюда скелеты. Потом выход в склеп. Вновь посмаковал повисший в воздухе вопрос. Затем снова оглядел инфернала.
— Да вроде нет.
Великий князь широко зевнул, обнажив восемь рядов острых, явно не человеческих пилообразных зубов, и ответил:
— Тогда я пошёл.
После чего скрылся в портале. Затем через несколько секунд высунулся опять, огляделся и сообщил:
— И всё-таки, на некрополь больше похоже.
Легион опять скрылся в портале. На этот раз окончательно. Переход закрылся, оставив после себя только сухой жар и небольшие возмущения пространства.
Я вздохнул, снова поглядел на заскриптованную системку и сказал в куда-то в пустоту:
— Так, полностью изучить, значит. Некрополь с кучей трупов. В магическом мире, где исскуство Некромантии ширится и цветёт буйным цветом. Да вообще как нефиг делать.
На всякий случай перекрестившись (тени по углам перекрёстка при этом испуганно дёрнулись), я двинулся вперёд по центральному коридору. Огонёк едва разгонял мрак подземелья, а тьма прижимались к самым ногам, окутывая их, как саван — покойника. Я попробовал разжечь пламя сильнее. Ноль реакции. А если поднажать?
С тихим хрустом надломился какой-то барьер, слерживавший мою магию, и огонёк вспыхнул, как будто в горящий костёр литр бензина плеснули. Тьма неохотно расступилась, напоследок обдав ноги могильным холодом.
Я, оглядываясь, пошёл дальше. Стены, скелеты, перекрёсток, стены, скелеты, перекрёсток… И так до бесконечности. Я уже подумывал повернуть назад, как вдруг в другом конце коридора из тьмы соткался призрачный силуэт какой-то фигуры в длинной мантии, с абсолютно чёрным посохом со светящимся навершием в правой руке и странной мерцающей сферой — в левой. Лицо фигуры было скрыто просторным капюшоном. Под ним клубилась непроглядная чернота, мешающая разглядеть лицо внезапного встречного.
На стенах зажглись не увиденные мною раньше факелы, оранжевым цветом осветившие окружающее пространство, а также заставившие некоторые булыжники сменить цвет с угрюмо-жёлтого на фиолетовый, зелёный и ещё кучу каких-то оттенков. На свету внезапная тень мгновенно обрела материальность и грузно приземлилась на пол. Фигура немного постояла, а потом откинула капюшон, открыв лицо крайне озадаченного Пепла. Я в этот момент уже закончил формировать заклинание и собирался запустить в тень здоровенной сферой стихии Света. Просто на всякий случай. Теперь мы тупо смотрели друг на друга, усиленно пытаясь понять, что делать дальше. По-моему, в Академии пора организовать Братство Тормоза, уже пара кандидатов имеется. В смысле, пара десятков.
Первым отвис Пепел и шёпотом спросил:
— А ты что тут делаешь?
Я, уже который раз оглядываясь, доверительно повернулся к Пеплу и таким же шопотом ответил:
— Хожу.
Пепел тоже оглянулся, развеял посох, положил в карман сферу, достал из-под полы мантии металлоискатель с наушниками и нажал какую-то кнопку на корпусе. Послышался тихий писк, загорелся небольшой дисплей с непонятными цифрами, и Пепел, разглядывая его, снова спросил:
— А куда ходишь?
— Вперёд хожу.
Пепел, скептически посмотрев на меня, предложил:
— Тогда вместе пошли.
Я погасил ненужный теперь язычок пламени, развеял заклинание и двинулся за Пеплом, который уже вовсю двигал металлоискателем, периодически отмечая что-то в блокноте, взятом им из внутреннего кармана мантии. Я поинтересовался:
— Что ищешь?
Пепел, не глядя на меня, ёмко ответил:
— Медь.
Пазл, который я сейчас попытался сложить, рассыпался, даже не успев появиться.
— Зачем?
Пепел пожал плечами:
— На цветмет сдам.
Потом, глядя на моё вытянувшееся лицо, дёрнул уголками губ, обозначив улыбку, и добавил:
— Да шучу я, шучу. В смысле, про цветмет. Тут где-то медный манопровод проложенный, вот его-то я и ищу.
— А зачем?
Пепел, полностью меня игнорируя, достал из-под полы небольшую лопатку и начал увлечённо шурфить камень. Мне, конечно, не совсем понятно, из чего здесь сделан пол, но мне кажется, что так вот запросто копаться он не должен. Но Пеплу на моё мнение было пофиг, и он продолжил копать камень, аки песок, периодически роясь в отвалах. Потом он нагнулся, ругнулся и выудил из получившегося песочка алюминиевую водочную крышку. Кинув её в карман, он повернулся ко мне и наконец-то ответил:
Чтобы к центральному накопителю выйти.
Ладно, окей. Попытаемся новый пазл собрать. Дальше…
— А зачем тебе центральный накопитель?
Пепел снова пожал плечами и ответил:
— Может, чего интересного найду.
Ладно, тоже допустимо. Едем дальше…
— Ты же по своему желанию всё что угодно узнать можешь, зачем тебе его искать?
Пепел с какой-то плохо скрываемой скукой в голосе зевнул:
— Нее, так неинтересно.
Ну, если представить собранный мною пазл материальным, то в итоге он представлял из себя одну единственную деталь. Правда, та находилась в восьмимерном пространстве, скрученном в ленту Мёбиуса временном потоке и работала на силе веры, крепком слове и щепотке хомячьей дури вперемешку с веселянкой, но зато одна.
Тем временем мы продвигались всё ниже по коридору. Сквозь наушники Пепла доносился тихий писк. Ниши стали встречаться реже, а в какой-то момент и вовсе изчезли. Затхлость никуда не делась, но из глубины сооружения периодически приносило потоки свежего воздуха, что намекало на наличие каких-либо отверстий, через которые этот самый воздух поступал.
На одном из крупных перекрёстков металлоискатель пиликнул особенно громко, после чего Пепел подхватил лопату и углубился в поиски источника сигнала.