Так вот, в данный момент я пытался одной рукой — удержать всю эту конструкцию, направленную на облако, а другой — ровно держать пошатывающуюся и дёргающуюся ворону.
Пепел наконец не выдержал и спросил:
— А это точно сработает?
Я, пытаясь объяснить вороне, что мне от неё нужно, ответил:
— А фиг знает. Не проверим — не узнаем.
После чего приставил ворону к агрегату, всунул в клюв узкий конец трубы, влил в заклинание практически весь свой манарезерв, из-за чего на мгновение потемнело в глазах, и скомандовал:
— Дышите!
Ну, в общем-то… Могло быть и лучше. Она… чихнула. В итоге мощным порывом ветра перед агрегатом сдуло метровый слой почвы, большая часть деревьев, с треском вырванных из земли, улетела в неизвестном направлении, а с башен Академии посыпались кирпичи, пельмени и матерящийся Жорик. Дым вместе с пчёлами и слоником унесло куда-то под облака. Ворона, тревожно следившая за развитием событий, сдавленно каркнула и, выдирая колышки-подпорки из-под земли, с волшебной трубой в клюве ринулась вверх.
Пепел достал из-за пазухи ведёрко попкорна и протянул мне:
— Будешь?
Я отрицательно покачал головой.
— Зря, — изрёк Пепел и тут же захрустел жареной кукурузой, с интересом глядя на небо.
В это время там, высоко в этом самом небе, ворона с нечеловеческим (или, всё же "нептичьим"?) усилием втянула дым в себя. Всё облако мгновенно изчезло в трубе. Несколько секунд ничего не происходило. Затем наверху как будто зажглось второе солнце: как вы уже, наверное, догадались, светилась ворона…
Глава 27
Ворона ещё немного посветилась и так же резко потухла. В общем, пока проморгались, пока привыкли к темноте… Из изменений мы заметили следующее: птичка стала сантиметров на тридцать длиннее, клюв стал массивнее, а тело… Не, всё-таки как было синим, так таким и осталось. Короче, была весёлая синяя ворона, а стал — весёлый синий во́рон.
Издав протяжный "кар-р", при этом так и не выпустив магический агрегат из клюва, из-за чего с крыши Академии сдуло ещё и яростно шипящего Чешира, птица спустилась на замлю, несколько раз хлопнула крыльями, поставила на распорки мою установку, отошла подальше, полюбовалась, повернулась к нам и прокаркала:
— А вот и я!
Задремавший стоя Пепел дёрнулся, чуть не упал, проснулся, широко открыл глаза и оглядел птичку. После чего изрёк:
— Ну всё, докаркалась. Теперь, властью, данной мне, нарекаю тебя Каркушей, и зваться тебе так до скончания веков.
Пепел махнул рукой, закрыл глаза и тут же снова задремал. Над бывшей вороной появилась надпись:
Каркуша,???? уровень, Нарковаро́н
Вороньи глаза-бусинки блеснули золотым, из клюва вырвалось небольшое белое облачко, а сама ворона, икнув, улетела в неизвестном направлении. Хм… Если бы Морис Метерлинк написал "Синюю птицу" после встречи с этой пташкой, то вместо философских рассуждений, как мне кажется, там бы был сборник упоротых анекдотов и непереводимая, беспощадная и бессмысленная игра слов.
Я грустно поглядел на окружающий мир, пнул упавший рядом со мной кирпич, зевнул, магией подхватил спящего Пепла и поплёлся к себе в башню. Кушетку, вроде, ещё не уносили…
***
Утром следующего дня, ровно в шесть ноль-ноль… Хотя, кого я обманываю? Нормально разлепить оба глаза и подняться с постели в положение "сидя" я смог только к половине двенадцатого. И поднялся я только потому, что до меня слабым ветерком донесло обрывки запаха вкуснейших блинов. Видимо, Жорик чего-то шаманит…
Так… Рывок… И вот я всё-таки встал. Правда, тут же чуть не упал обратно, но это уже ничего, это уже нормально. Пнув напоследок (чисто из вредности) кушетку с так и не проснувшимся Пеплом, я с помощью магии спустился из окна прямо во внутренний двор. Выйдя из него и пройдя вдоль крепостной стены, увитой плющом, я пришёл к источнику аромата. К слову, чтобы его найти, не пришлось даже на кухню заходить.
Жорик, в этот момент с огромной скоростью клепавший необычайно пышные блинчики сразу на шести сковородках, стоявших на разогретом каменном очаге, приветливо помахал мне рукой и продолжил заниматься своим кулинарным чародейством. Тут же рядом с ним, на травке, уже сидели: дремавший ректор с до сих пор не стёршейся надписью; хомяк в добром здравии, блаженно щурившийся в струе воздуха, испускаемой притараненным откуда-то вентилятором; воняющий жутчайшим перегаром гном в сумрачном состоянии души; скучающий огневик, виртуозно жонглировавший небольшими огоньками; бывший техножрец, как-то подозрительно смотревший на огневика; кружащий где-то в небе на пределе досягаемости кот, а также напрягшийся при виде меня Виталя. Последний, увидев, что здесь и сейчас его никто преследовать и исследовать на предмет вмещаемости в кристалл не собирается, успокоился. Тут Сарех аккуратно подошёл к нему, отвёл в сторону и начал что-то быстро объяснять. Витя покивал и, скрыв ухмылочку, начал изподтишка беззвучно схлопывать огоньки Люца. Тот, не сразу заметив отсутствие по крайней мере пяти шариков, неправильно подобрал темп и тут же рассыпал оставшиеся. К запаху блинов примешался запах горелой травы и подпаленной гномьей бороды.
Люц, быстро развеяв конструкты, так же быстро куда-то ретировался. В принципе, решение обоснованное — получить добротной чугунной сковородкой в лоб от рассерженного Гимли… Ну, такая себе идея. Но гном то ли просто не обратил на запах внимания, что маловероятно, то ли был в настолько поганом состоянии, что эта проблема была абсолютно несущественной на фоне других. Так или иначе, претендентов на блины стало на одного меньше, что, в принципе, всех устраивало. Но! Сам факт подставы был. Я, конечно, на борца за справедливость не похож, но так дело не пойдёт… Поэтому — принимаем контрмеры…
Я тихо достал из пространственного кармана кусок Монолита, сразу поместив его за спину — так, чтобы видно было только ИскИну, и начал тихонько насвистывать незамысловатую мелодию. А второй рукой кулак показываю, тоже из-за спины. А глаза сделал добрые-добрые.
Всё ещё нервничащий Витя тут же подскочил, сбивчиво извинился, поведал, что ему нужно ненадолго отлучиться и свинтил в неизвестном направлении. Я таким же макаром спрятал камушек обратно. Удобно!
А для следующего внушения мне пришлось мысленно обратиться к Василисе:
— Слушай, а можешь вон на тот хомячий вентилятор немного повлиять?
Вот я сейчас буквально всей подкоркой хитрый прищур нашей и.о. Системы почувствовал.
А тебе зачем?
Теперь хитро прищурился уже я:
— Сама смотри.
После чего волевым усилием скинул ей в чат пару мыслеобразов. Даже не спрашивайте, как такой чат появился, я не знаю! Я всего только самую малость в интерфейсе пошаманил, а этот самый интерфейс уже выдал восемнадцать ошибок, послал меня лесом и выделил отдельный канал связи…
Спустя пару секунд после отправки послышался(!) тихий, едва сдерживаемый мелодичный смешок. Я, уже привыкший к пространным текстовым полотнам, честно говоря, даже немного вздрогнул. Ещё и какие-то смутные образы на подсознании мелькают… И голова болеть начала… Тут прилетел ответ от Василисы:
Сейчас всё будет!
Вентилятор хомяка треськнул и начал вибрировать с определённой частотой. Хитрое выражение лица Сареха мгновенно улетучилось, сменилось на сильное беспокойство, а затем и вовсе приняло характер паники. И кто говорил, что с протезами сильно не побегаешь? Рванул, как миленький. Как ни странно, абсолютно молча. Мы с Василисой тихонько заржали. Не, мы, конечно, не садисты, но видели бы вы этоу непередаваемую гамму эмоций, возникающую при смене одного выражения лица на диаметрально противоположное…
А теперь коротко о том, что же сейчас произошло. У Сареха, как и у каждого уважающего себя техножреца, есть особые татуировки, представляющие из себя сложную подкожную систему микросхем, проводящих дорожек и других техноориентированных деталек. И эти самые татуировки, напрямую связанные с нервной системой, могут воспринимать машинный двоичный код, если он передаётся с помощью вибрации, и преобразовывать в нервные импульсы, которые, собственно, эту информацию мозгу и передают. В общем случае, если вдруг два техножреца встретятся и захотят поговорить, то, как бы это странно не звучало, они могут просто друг другу повибрировать. И плотность потока данных в их случае получится намного выше, то есть, грубо говоря, пока ты говоришь "привет", они уже познакомились, поговорили и договорились попить чаёк завтра вечером. Ну а теперь, собственно, к делу. На хомячий вибрирующий вентилятор Василиса этим самым двоичным кодом записала единственную фразу: