Адептус Механикус не прощают отступников.
"Адептус Механикус" — это, как вы уже наверное поняли, та самая организация, в которой трудился наш химеролог. И действительно, эти больные на голову парни считают, что смерть — слишком мелкое наказание… [1] И в принципе, Сареха я вполне понимаю, если они начнут какой-нибудь карательный поход, лучше оказаться от них как можно дальше.
Смех прекратился, послышался "Ой!", затем раздался протяжный скрип и шуршание сминаемой ткани. В нос ударил привычный запах больницы. Ага, если больница, то скрипела койка, а шуршали, скорее всего, простыни. А теперь вопрос: почему это всё слышно в моей голове?
— Василис, ты как? Что происходит?
Снова послышался "Ой!", а меня в ответ спросили. Кто спросил? Так Василиса же.
— А ты чего тут делаешь?
Меня охватил жесточайший ступор. Вот представьте себе, разговариваете вы с кем-нибудь по телефону, а он вам внезапно такой вот вопрос выдаёт. Что вы первым делом подумаете? Скорее всего, оглянётесь вокруг, вдруг ваш товарищ где-то тут бродит и вас только что заметил. А если вы, например, достоверно знаете, что ваш друг где-то в Греции, а вы сейчас в родном Мухосранске? То-то же. Протупив пару секунд, я всё же выдавил из себя:
— А тут — это где?
Теперь тормозила уже Василиса. Причём, ещё дольше, чем я.
— Где, где… В моей голове, видимо.
Непоняток стало ещё больше. Пока мы осуществляли взаимное подтормаживание, я понял, что медлить уже нельзя. Ещё даже не созданное Братство Тормоза теряет очень ценных кадров! Поэтому я пересилил себя и всё- таки задал ещё один наводящий вопрос:
— А сама ты — где?
— В больничке лежу. Вернее, теперь сижу, — ага, видимо моя версия про койку оказалась правильной, — А если ты про масштабы побольше, то я сейчас в своём мире. А вот что тут делаешь ты, мне совсем непонятно.
Чувствуя себя полнейшим дибилом, отвечаю:
— А я не там, я тут.
То ли Василиса к такой манере речи привычная, то ли мы перешли на какой-то особый Тормозной язык, но она всё поняла и ответила в том же стиле:
— А если ты там, а я тут, что ты делаешь тут, пока ты там? Ой, а что это у тебя скрипит?
Помните мои несмазанные мозговые шестерёнки? Походу, это нифига не метафора, а реальное строение моей тыковки…
Из подсознания вылез тот самый микротехнарь, который мне ось на место вставлял, и оглядел творящийся бардак. Затем быстро занёс ногу для пинка, и скрип тут же резко изчез. Техник опустил ногу, погрозил механизму пальцем, и, насвистывая задорную песенку, отправился к переродившимся ксеноморфам — доигрывать в домино.
— А мне муж говорит, что это у меня тараканы в голове, — насупленно глядя на это безобразие, заявила Василиса, — не против, если сфоткаю и ему покажу?
— Ты сначала мне покажи, чтобы грязных инсуаций не возникало, а потом разберёмся.
Перед глазами возникла кучка кадров с кучей ракурсов и разным освещением. И подпись:
"Упорядоченный хаос"
Ох, как же я её понимаю… Особенно, когда вижу со стороны. Но ничего с этим поделать не могу!
Немного подумав, я решил съехать с темы и спросил:
— А у тебя чат со мной открыт?
Послышалось тихое сопение.
— Открыт, конечно.
Я, закрепляя успех, начал грузить девушку другими проблемами:
— Так закрой.
Послышался "клац" и мельтешение чуждых мне образов резко остановилось. Потом возобновилось. Видимо, обратно чат подрубился. Василиса тут же прощебетала:
— Есть две новости: одна хорошая, другая не очень. Тебе какую?
Слушайте, а я, кажется, только что придумал первое вступительное испытание в Братство Тормоза. Вот, смотрите:
— Мне обе.
Василиса тут же зависла. Спустя секунд семь я её добил:
— Вы прошли первое испытание, необходимое для вступления в Братство. Желаете продолжить?
Прошла минута. Я уже даже начал за Василисино психическое здоровье волноваться. Но вот до неё наконец дошло, что я подстёбываюсь, и она возмущённо начала:
— Издеваешься? А…
Я быстро её перебил, стараясь сохранить серьёзную мину:
— Ни в коем разе! Проверяю на соответствие критериям на вступление.
Та даже ресстерялась немного:
— Куда вступление?
— В Братство.
— Какое братство?
— Пока никакого. Но я считаю, оно просто наверняка должно быть организовано, иначе…
Теперь перебили меня:
— Так, стоп, бюрократию тут не разводи! И так башка раскалывается, когда сознание в тело переносишь, а тут ещё и ты в моей больной башке трындишь!
Обидилась, видимо. Я проникся. И заткнулся. После чего подтолкнул мыслительный процесс в нужное русло:
— Давай с той новости, которая похуже.
На том конце послышался медленный выдох. Кажется, меня прибить хотят. Но вот Василиса взяла себя в руки, и уже спокойно начала:
— В общем, у нас теперь есть отдельный канал связи, через который мы можем обмениваться чувствами, мыслями и образами. Полностью этот канал закрыть нельзя, только приглушить, так что придется нам потерпеть.
Я заволновался:
— Как это, "нельзя"? Я ж крышей поеду такими темпами!
И тут же полез в интерфейс. Мне кажется, или я только что услышал чьи-то стоны отчаяния?
Ещё шесть системных ошибок спустя я стал счастливым обладателем кнопки с надписью "разорвать канал", что тут же и сообщил Василисе:
— Проблема решена, могу отрубить в любой момент. Что ты там ещё говорила?
Кажется, на том конце только плечами пожали. Мол, можешь, так можешь. И продолжили:
— Теперь хорошая новость: я теперь могу управлять Системой удалённо из своего мира! И как по мне, это просто замечательно.
Теперь плечами пожал уже я, мол, замечательно, так замечательно. Лишь бы я чем-нибудь от этого не огрёб, а там увидим.
Затем я спросил:
— Мы закончили?
Василиса кивнула:
— Вроде бы, да.
— Тогда отрубаю.
И жмякнул на кнопку. И тут же чуть не упал, ибо по мозгам дало — будь здоров. Зато изчезли чужие образы и перестала болеть голова.
А Жора уже закончил с готовкой и заносил тарелку с метровой стопкой блинов в столовую:
— Все к столу!
Надо ли говорить, что отказываться никто не стал?
***
Пепел, кляня себя и свой стрёмный график сна, встал с жёсткой кушетки, скрипя и похрустывая, как заржавевшее сочленение на старом шагоходе. И задумался. И пришёл к следующему выводу:
— Надо что-то менять.
После чего достал блокнот, карандаш, ластик и начал что-то очень быстро в нём переправлять…
***
Блины оказались просто замечательными, особенно под сметану. Правда, если все присутствующие ели блины со сметаной, то Чешир наоборот — ел сметану с блинами. Но никто не возражал, нам так даже больше достанется.
Так как гному вместе со сметаной отдельно поставили ещё и волшебный рассол, тот свежел прямо на глазах. А потом вообще предложил отметить своё становление в роли Архимага Земли. На что Вацлав молча дал Гимли в глаз. Тот, охнув, потёр стремительно наливающийся бланш и пробурчал:
— Уже и предложить нельзя… Бить-то сразу зачем?
Ректор раздражённо бросил:
— А кто вчера весь медицинский спирт в лаборантской вылакал? Сорок, мать его, литров! А если бы я его чуть сильнее зачаровал?
Гном развёл руками:
— Ну, помер бы. Так ведь отреспаунился бы через сутки. Причём не хмельной и абсолютно здоровый.
Я уж было решил поддержать гнома и начал:
— Воспитательный момент, это, конечно, хорошо…
На что чуть не получил в глаз уже я. К счастью, не подвело умение вовремя скрыться под столом, оставшееся у меня со школьных времён, так что кулак ректора просто рассёк воздух. Отодвинувшись от нахмурившегося Вацлава подальше, я молча продолжил трескать блины за обе щеки. А гном нашёл себе утешение в виде управления блинами. Я надеюсь, вы не забыли, что стихия Земли предполагает управление любой твёрдой материей?