— Светлейший! — негромко сказал старший Старк, не отрывая глаз от пола. Что интересно он там нашел? Король, оглядев северян, жестом приказал подняться Старку с колен, и он грузно поднялся, став выше короля аж на полголовы.
— Ты растолстел! — гулким басом ответил король, глядя на Нэда. Тут оба расхохотались и обнялись. Они ведь старые друзья, насколько я помню. Остальные жители замка тоже поднялись на ноги и с легким любопытством и опаской рассматривали прибывших. Те в свою очередь внимательно наблюдали за ними. Создавалось впечатление, что они, что-то между собой не поделили.
— А где Бес? — раздал звонкий голосок Арьи Старк. Серсея скривилась как от съеденного лимона и подозвала к себе брата, что был верхом на гнедой молодой кобыле. Королева, что-то шепнула гвардейцу, и тот ушел, сияя улыбкой нашкодившего мальчишки.
Далее король, расхвалив всех детей Нэда, кроме Джона, его к слову не было на торжественной встрече, повелел Старку отвести его в крипту Винтерфелла. Туда, где хранятся покойные Старки со времени основания Винтерфелла и образования Севера.
— Мы ехали целый месяц, любовь моя. Мертвые могут и подождать! — мелодичным и красивым голосом попыталась возразить Серсея, явно не горя желанием оставаться здесь одной, пусть и в окружении своей гвардии. Король проигнорировал жену и пошел с Нэдом ко входу в подвал.
— Эй, а ты что нам не кланялся? — раздался противный голос от блондина лет тринадцати на вороном коне. За ним встала фигура Сандора Клигана. Видимо, это Джоффри, «сын» Роберта. Санса Старк кидала на него плотоядные взгляды, а в её мыслях, готов был поклясться, уже крутились коронация, свадьба и дети, штук двадцать.
— Рожей не вышел, чтобы я тебе кланялся, — ответил я, привлекая к себе все внимание двора. Джоффри на секунду впал в ступор. Видать, не часто ему отказывают в особо грубой форме. Телохранитель парня с любопытством смотрел на меня и пока не делал ничего, чтобы остановить мелкого гаденыша, по недоразумению не обучившегося этикету.
— Видимо, ты не понимаешь, кто я. Я кронпринц, — гордо выпятив грудь продекламировал блондин с гербом льва на доспехах.
— И что? — ответил я, небрежно перехватывая посох. Мальчик покрылся красными пятнами и обернулся к фигуре за ним. Аура пацана внушала брезгливость. Корысть, тщеславие, глупость, садизм. На нем даже одно убийство. Мерзкая личность. А ведь ему всего тринадцать или около того. Что же будет, когда он вырастет и его характер сформируется окончательно. Страшно предствить.
— Пес, человек не понимает. Проучи его, — указал Джоффри на меня пальцем, а ауре расплылось темно-коричневое пятно садизма. Пацану явно нравилось мучить других людей в угоду себе.
Однако Сандор Клиган застыл на месте. Со стороны казалось, что тот проигнорировал приказ блондина, но напряженное от неимоверных усилий лицо, покраснело, а руки отчетливо дергались, стремясь вернуть контроль над телом. Еще бы, пересилить мой телекинез даже Креол не всегда мог. Он судорожно пытался двинуться, а лицо стало более багровым от напряжения.
— Пес, ты оглох?! — чуть не взвизгнул Джоффри, отметив легкий страх.
— Он не оглох, но двинуться не сможет, пока я не позволю. А если ты еще раз посмеешь голос на меня повысить, то наследовать трон сможет только твой брат. Намек понятен? — спокойно сказал я, расслабленно щурясь на солнце.
— Ты не посмеешь, я кронпринц, и если я прикажу, тебе голову отрубят, — заявил Джоффри, на сто процентов уверенный в своей правоте.
— Ой, как страшно, — ответил я и раскрыв ауру до уровня восприятия людей без магии и с могильным спокойствием добавил, — Вали-ка ты отсюда и не смей ко мне приближаться.
Пес, подчиняясь моему телекинезу, взял Джоффри за шкирку и унес от меня подальше. Когда расстояние от меня до него оказалось достаточным, я отпустил Пса из пут. Тот по инерции пронес мелкого поганца еще пару метров, пока не сообразил, что может двигаться сам. Пес от неожиданности отпустил мелкого блондина и тот рухнул на пятую точку, чем изрядно повеселил гвардейцев Ланнистеров. Видать блондин успел их достать за время путешествия. Надо ли говорить, что все это происходило во дворе с кучей народу в нём, и все они видели момент унижения. Ко мне чуть попозже подошли гвардейцы Ланнистеров и попытались наехать, но мой любимый телекинез не давал им возможности даже подойти ближе, чем на пять метров. Кто-то от избытка чувств даже схватился за оружие, но тот телекинез сжал этот клинок в консервную банку. От Старков и их гвардии я получил взгляды, полные благодарности, кроме разве что Сансы, она смотрела с жутким неодобрением, но что-либо вякнуть не посмела. Уже хорошо.