— А чего ты ожидала, пытаясь убить архимага? Всепрощения? — ответил я на невысказанную мольбу. — Дура, ты, Лена! Жила бы себе спокойно, колдовала, сколько душе угодно. Но раз мозгов нет, значит остаётся одно — принести пользу обществу. Общество в моём лице будет тебе крайне признательно, если ты сдохнешь, но не напрасно, а поделившись магической силой!
Проверив все руны и целостность магической печати, я вогнал коготь в сердце жертвы, это послужило началом активации ритуала. Магический круг и руны стали нагреваться, что стало причиной, по которой стал плавиться линолеум. Тело жертвы на глазах стало усыхать, превращаясь в высохшую мумию. Белоснежная кожа превратилась в пепельно-серую, словно пергаментную, волосы выцвели до состояния серо-седых и на вид были очень хрупкими. Глядя на то, что лежало в центре вспыхнувшей по линиям чертежа пламенем пентаграммы, можно было подумать, что кто-то выкрал из музея древнюю египетскую мумию и использовал её в сатанинском ритуале.
Горящий линолеум жутко чадил. Если бы у меня был нюх, то я сейчас почувствовал бы запах жжёной резины. А если бы был человеком, то стоящий в помещении едкий дым, стал бы ядовитым. Пламя начавшегося пожара меня совершенно не беспокоило, поскольку моё тело способно выдержать гораздо большие перепады температуры. Я был полностью сконцентрирован на ритуале и ощущениях, поступающих от духов.
Духи радовались. Я через духовное чувство одного из духов видел, как довольно быстро было осушено второе и первое начало души жертвы, что и наблюдал визуально. Этого хватило для активации ритуала, сопровождавшегося спецэффектами. У волшебницы вырвало седьмое начало, которое тут же зависло, удерживаемое силой магической печати. Духи тут же с радостью набросились на деликатес, обгладывая ноус от различных астральных эманаций. Я чётко ощущал, что духи объелись, но упорно продолжали поедать вкуснятину. Энергии, полученной с первого и второго начал, перестало хватать, ритуал начал разрушать шестое начало жертвы, то есть то, что делает нас людьми — разум. Разрушение этой духовной оболочки дало огромное количество магических сил для работы ритуала, что вызвало пожар.
В итоге, то, что казалось, происходит очень медленно, на самом деле длилось всего пару минут. За это время пламя добралось до обоев, которые легко вспыхнули, как и положено бумаге. Едкий чёрный дым полностью перекрыл обзор, инфракрасное зрение сбоило из-за высокой температуры, поднявшейся в помещении, лишь благодаря духовному восприятию мне удалось ориентироваться в пространстве. Я словно скала, стоял на месте, не сходя с вершины горящей пламенем пентаграммы. Пламя стало достаточно сильным, но чтобы начать доставлять неудобство яцхену, нужно что-то большее. В итоге терпение было вознаграждено — сытые, сверх меры объевшиеся духи, оторвались от поедания астральных эманаций ноуса, и ритуал автоматически запустил следующую стадию.
Нейтральный ноус, очищенный от посторонних примесей, словно духовный шуруп ввинтился в мою душу прямиком в седьмое начало. Он пустил корни в мою энергетику, но пока не стал с ней единым целым. Было понятно, что воспользоваться приживлённым магическим началом я смогу уже скоро, всего через несколько дней, но ноус полностью интегрируется в мою душу лет через десять, став с ней единым целым.
Единственным неприятным последствием ритуала стало то, что от пламени пожара загорелись онгоны, которые говоря простым языком, были сделаны из палок и г… В общем, дома для духов, не будучи зачарованными на прочность, заполыхали так, что к окончанию ритуала они сгорели. Это послужило причиной резкой отправки духов в астральный план. Мне по связи донеслись эмоции разочарования и обиды. Логика духов сложна для понимания, поэтому тот факт, что оба духа отчего-то посчитали меня виновным в их отправке «домой», не стал для меня откровением, хоть и удивил.
В общем, улетая, оба духа передали мне массу мыслеобразов, которые расшифровывались примерно так: «Ты виноват в том, что мы отправляемся в „дом духов“. Мы благодарны тебе за вкусную и обильную еду, но обижены за сломанные „дома“ (онгоны). Поэтому больше с тобой дел иметь не будем, а если попытаешься призвать нас, то сделаем плохо».