Идем в маршрут
Люди, обеспечивающие подготовку экспедиций, заслуживают доброго слова не меньше, чем исследователи. В довоенные годы в отчетах экспедиций, издававшихся Академией наук, назывались поименно каюры, повара и горнорабочие, писалось о стоимости фрахта и о том, где и как закупали провиант и у кого из местных жителей арендовали ездовых собак. Все это воспринималось как часть исследования. Теперь о работниках хозяйственной службы в научной печати не упоминается, а в устной речи их преимущественно ругают. Это несправедливо, но объяснимо: «нулевой цикл» не видно, о нем вспоминают только тогда, когда он чем-то или кем-то нарушается.
За время, что мы не виделись, Геннадий Васильевич, заместитель, успел обрасти бородой. В болотных сапогах, длинные голенища которых не были подвернуты, а свисали от колен вниз, он отдаленно напоминал мушкетера, потрепанного жизнью. (Такая манера носить сапоги была у него еще лет пятнадцать назад, когда мы вместе вели геологическую съемку в Оленекском районе. Только тогда «мушкетеру» было двадцать лет, и он числился коллектором.) Каждый год при такой вот встрече я испытываю нечто вроде чувства вины за то, что сам не участвовал в весенней подготовке и прилетел на готовое.
Поодаль переминались с ноги на ногу несколько наших сотрудников, которые должны были улететь на острова еще в конце мая.
- Плохо дело, - сказал Геннадий, предупреждая мои вопрос. - Во-первых, Ли-2 на ремонте; во-вторых, Чокурдах закрыт по ветру уж не помню который день, принимает только Ил-18 из Москвы. (Наш бывший каюр якут Семен Захаров сказал бы так: было бы масло, лепешку бы сделал, так мука нет.)
- Ну хорошо, - ответил я. - Объясни мне, что у вас тут сейчас - утро, вечер?
Тут было раннее утро. Я перевел часы на местное время.
«Терпение - высшая добродетель полярника»
Фраза, вынесенная в заголовок, принадлежит Фритьофу Нансену. Нансен разбирался в этом вопросе. Известна также русская пословица «Ждать да догонять...» Для меня воспоминания о Чокурдахе - это воспоминания об ожидании. Жизнь нашей экспедиции мало соприкасается с жизнью поселка. Авиапорт, банк, почта - вот почти все точки соприкосновения.
Историк мог бы рассказать об Аллаихе - прежнее название Чокурдаха - много интересного. Поселок упоминается в исторических документах со времен Семена Ивановича Дежнева или даже раньше. Впрочем, в более близкую к нам эпоху этот населенный пункт не играл существенной роли. В 1912 году один этнограф записал: «Аллаиха - якутский посёлок, в 120 верстах от Русского Устья, около 10 дымов; мещан, живущих самостоятельным хозяйством, в Аллаихе совсем нет, лишь двое объякутившихся живут работниками». Этот этнограф изучал так называемых «верхоянских мещан» - русских, пришедших в низовья Индигирки где-то в XVI веке. Живя в окружении коренного населения, «мещане» (а предки многих из них были дворянами не худших родов) сохранили национальные черты и старинный уклад быта. Значит, всего десять «дымов» - десять самостоятельных хозяйств. Еще известно, что ребятишки в Аллаихе ловили иногда до ста штук белых куропаток в день.
Для журналиста находкой был бы сегодняшний совхоз «Аллаиховский», продукция которого экзотична - олень, рыба, песец, а земли, простите за банальное сравнение, превышают территорию многих европейских государств. Из-за огромных расстояний сообщение между отделениями совхоза осуществляется только по воздуху.
Я рассчитывал провести в Чокурдахе день-два: получить спецодежду и спальный мешок, посмотреть последние финансовые документы экспедиции. Арктика заставляет планировать свои действия с точностью до суток: в поле продуктивно можно работать только в бесснежный период, так как снег скрывает предмет исследования. На Новосибирских островах снег в основном сходит к 1-5 июля. 1-5 сентября ложится новый. В распоряжении исследователей примерно шестьдесят дней. Из них сорок три дня с туманами (средние данные за шесть лет для острова Котельный).