Спустя три года после гибели Вагина казак Алексей Марков докладывал тому же полковнику Елчину, что судами идти на острова невозможно, ибо Святое море (Ледовитый океан) покрыто льдом и зимой, и летом, и что он, Марков, в марте 1715 года вышел с отрядом на собаках от устья Яны прямо на север. Шли в одну сторону семеро суток. «Торосы великие, льды давние стамые, холмы великие», но даже с тех холмов никакой земли не видели. Если Марков действительно шел строго на север от устья Яны, то остров Большой Ляховский остался далеко на востоке от маршрута. Прямо по его курсу лежал небольшой остров Столбовой, но до него от берега около трехсот километров, при такой серьезной ледовой обстановке отряд мог не дойти до Столбового или проскочить мимо...
Этим и заканчивается «казачий» этап истории открытия и освоения Новосибирских островов. Его реальный итог - открытие ближайшего к материку острова, впоследствии названного Большим Ляховским. Впрочем, известный историограф и знаток Сибири академик Г. Ф. Миллер в своем трактате о морских полярных путешествиях, изданном в 1758 году, отдает предпочтение докладу А. Маркова, полагая, что казаки М. Вагина придумали про остров в надежде заслужить себе прощение.
Удачи купца Ивана Ляхова
Полярный путешественник Фердинанд Петрович Врангель писал, что острова Большой и Малый Ляховские открыл устьянский якут Этерикан в 1759 или 1760 году.
Полумифический Этерикан - по другим сведениям, два брата с такой фамилией, взявшие с собой на зимовку женщину и из-за нее убившие друг друга (имя Этерикан сохранилось в названиях двух рек на острове Большой Ляховский и пролива между островами), - по времени относится уже к «купеческому» этапу истории освоения островов.
«Купцы Иван Ляхов, Семен и Лев Сыроватские в течение 40 лет сделали важнейшие открытия на Ледовитом море. Три Ляховские острова, Столбовой, Фаддеевский и западный берег острова, названного... Новой Сибирью, обысканы побуждением одной промышленности. Мамонтовая кость и песцы, коими оные изобилуют, вознаграждали все употребленные для сего труды и убытки», - писал М. М. Геденштром, о котором речь впереди.
Иван Ляхов, развернувший промысел мамонтовой кости в северных районах, в частности между устьями Хатанги и Анабара, активно обследовал побережье в поисках новых скоплений бивней. В 1770 году, в марте, находясь у Святого Носа, Ляхов увидел картину, поразившую его воображение: большое стадо диких оленей шло по льду на материк из морской пустыни. Очевидно, где-то там была земля. Без долгих размышлений Ляхов поехал на нартах по их следу. В течение одного дня, проехав примерно семьдесят верст, он достиг острова, а назавтра, еще через двадцать верст, - второго. Следы шли далее на север, неудержимо влекли, и купец снова садится на нарты. Однако вскоре торосы преградили путь. Не будучи подготовленным к длительной поездке, И. Ляхов вынужден был вернуться. Только в 1773 году вместе с якутским купцом И. Протодьяконовым он добрался до южного берега третьего, самого большого, острова.
Предприимчивый купец сумел так «подать» перед властями результаты своих поездок, что удостоился от Екатерины II исключительного права промышлять песца и Мамонтову кость «как на сих островах, так и на тех, которые он впредь откроет», а три острова были официально названы Первым, Вторым и Третьим Ляховскими. Позже за Первым и Вторым исторически закрепились названия Большой и Малый Ляховский, а Третий стал именоваться Котельным. Основанием для последнего послужил сугубо прозаический эпизод: покидая остров, люди Ляхова забыли там медный котел. Парадоксально, но остров, действительно Открытый И. Ляховым, потерял его имя, а Ляховскими именуются острова, честь открытия которых принадлежит Я. Пермякову и М. Вагину.
От «купеческого» этапа осталось мало письменных документов. Писать бумаги было некогда: истощение угодий побуждало к поиску новых, открытия следовали одно за другим. В 1800 году Яков Санников, «передовщик» (старший) артели И. Ляхова, открыл остров Столбовой; в 1805 году он же был первым на острове Фаддеевский; в 1806 году промышленники (Так до Октябрьской революции называли промысловиков) купца Сыроватского вступили на западный берег Новой Сибири; в 1808 году мещанин Бельков, имевший в устье Лены, «собственное заведение для рыбной ловли», открыл остров Бельковский.