Стояла гробовая тишина. Даже ведущий, всегда радующийся скандалам в прямом эфире, опасался вмешиваться.
- А знаете ли вы, - продолжил Росс, обращаясь ко всем зрителям по обе стороны экрана, что мы знакомы с В.П. с самого детства? С его детства, разумеется.
Комиссар схватил пингвина за клюв и с силою потрепал его по голове.
- Так что ничего оскорбительного в моих словах не было.
- У! - ответила аудитория.
- А знаете ли вы, что этот человек, - Росс вытянул руку в сторону Римантаса, - посмевший обвинить меня в спишизизме, не далее, как этим утром сопровождал В.П. к берегу и шел при этом человеческой, а отнюдь не пингвиньей, походкой?
- Э? - пронеслось по толпе. Публика заволновалась.
- И этого человека, да, да, я подчеркиваю, человека, вы называете аватаром? Он, вместо того, чтобы действовать от имени В.П., который, как вы можете видеть, не считает мое обращение фамильярным, самовольно оклеветал меня.
- О! - грянуло из темноты, и несметная толпа, прорвав экран устремилась на аватара. Росс попытался остановить линчеванье, но было поздно. Вокруг изуродованного тела кружился хоровод общественности.
"Кажется, у них сезонное обострение", - с отвращением подумал Росс на склоне холма, куда взбирался, чтобы не видеть побоища.
Вслух же он произнес:
- Так закончилась жизнь Римантаса Пингвинаса.
Он карабкался все выше и выше, но даже сквозь завывание ветра снизу доносилось счастливое:
На позитиве - Я!
на позитиве - ТЫ!
на позитиве - МЫ!
на позитиве - ОНИ!
на позитиве - Э!
на позитиве - У!
на позитиве - Ы!
А, Э, И, О, У, Ы!
Вторая бутылка
Верховный комиссар Острова Уэст по правам пингвинов Рахуй Путчдимон казался Россу весьма удобным попутчиком. Его тройной подбородок, нос пуговкой и влажные губы вселяли уверенность в том, что официальный визит на остров Безутешности не будет слишком напряженным и позволит Россу заняться главным. По сравнению с островом Уэст, остров Безутешности был настоящим материком: он занимал 6675 км² из 7215 км² архипелага и многократно превосходил ОУ по численности населения. Следовательно, вероятность найти вменяемого человека возрастала прямо пропорционально количеству населения. Условия жизни на ОБ были более суровыми, чем на ОУ, и Росс предполагал, что, возможно, в самом руководстве ОБ находились вменяемые люди, иначе как объяснить бесперебойное функционирование этого общества на протяжении стольких лет? Трудно представить себе, чтобы такое количество больных выживали без помощи хотя бы одного здорового. "Есть они там, наверняка есть, - думал Росс. - не может не быть. Их мало, и они, как и я, подстраиваются, маскируются, изображают из себя идиотов, но они есть". Ледяные брызги обдали гребцов и пассажиров лодки. Росс хмуро посмотрел в пасмурную волну. "Увы, ОУ функционирует, - признал он с грустью. - Хотя там все сумасшедшие. И покойный Римантас тоже". Федор тяжело вздохнул, ощупал бутылку под тулупом. Вторая. Вторая из пяти. Белая. Из-под водки. "Но среди оппозиции должны быть нормальные, - подбадривал себя Росс. - Уж я-то их нащупаю".
Со стороны острова Безутешности ветер донес одобрительные "У!" и "А!". Вскоре взору предстала величественная сцена: берег был усыпан ликующими слушателями. Взоры стремились к утесу посреди бухты, на котором помещалось руководство. Верховный Правитель Суррогатин зычным голосом произносил монолог. Между берегом и скалой в лодках качались журналисты - вундеркинды с чутким слухом и хорошо поставленной речью. Они улавливали каждое слово оратора и доносили до аудитории, сопровождая фразы драматичными жестами наподобие языка глухонемых.
- Заметны серьезные улучшения не только в сфере защиты прав пингвинов, - уверял Суррогатин, - но и прав различных меньшинств, таких как чайки...
При этих словах Верховному подали упряжку чаек с венком кергеленской капусты, которую он тут же запустил в воздух под бурные овации зрителей.
- ...а также морских слонов.
Суррогатину поднесли детеныша морского слона, которого он поцеловал в животик и отпустил.
- Растет транспарентность управленческих процессов, усиливается продуктивность мужчин и фертильность женщин. Улучшается мобильность маломобильных и защищенность малозащищенных. Униженность униженных и оскорбленность оскорбленных сократились с 23.65 % до 18.32 % соответственно, тогда как общая спишизизтская волатильность уменьшилась в разы. Этого упорно не хотят замечать наши партнеры с острова Уэст.
Суррогатин указал на пустовавший седалищный камень справа от себя:
- Зачастую они позволяют себе критику, которая переходит все нормы этикета. Хотелось бы спросить: а все ли у вас в порядке с защитой прав пингвинов, дорогие коллеги?
Тут раздался художественный свист дозорного, заметившего лодку с делегацией ОУ. Лицо Верховного подобрело, заулыбалось так лучисто, что свет его, казалось, достигал самых отдаленных уголков ОУ. Едва лишь лодка причалила к утесу, двое молодцов услужливо подхватили Рахуя Путчдимона на руки и бережно водворили на седалищный камень подле Суррогатина.
- Конечно, мы признаем новые реалии, сложившиеся на архипелаге, - продолжил Верховный, заискивающе заглядывая Путчдимону между век. - Мы готовы к активному сотрудничеству с островом Уэст в атмосфере транспарентности и инклюзивности, нас многое объединяет, и в первую очередь, задачи совместной борьбы с муравьями Camponotus werthi и другими дикими насекомыми, которые угрожают благополучию наших островов.
Рахуй Путчдимон многозначительным жестом отправил Росса к берегу для инспекции, а сам, устроившись поудобнее на седалищном камне, принялся корчить напыщенные гримасы.
Сойдя на берег, Росс проследовал сквозь толпу, дышавшую враждебной почтительностью, к группе оппозиционно настроенной общественности, которая показывала с близлежащего холма непристойные жесты в сторону правительственного утеса. Оппозиционеры что-то кричали, но ветер уносил их слова к леднику Кука, где они превращались в маленькие колючие льдинки. Едва Росс оказался в поле зрения оппозиции, от группы откололся проворный парень и поскакал на пружинистых ногах ему навстречу. Спускаясь с холма, он то и дело запрыгивал на попутные валуны, высовывал в сторону правительственного утеса язык, поворачивался к нему задом или, рискованно выгнувшись вперед, имитировал фрикционные движения. Увлекшись, он забыл о ветре, и слетел со своей сцены прямо под ноги Россу.
- На позитиве? - приветствовал он иностранца, выбираясь из зарослей кергеленской капусты.
- На позитиве, - нехотя ответил Росс, разглядывая активиста.
- Как я его, а?! Как я его?! - затараторил молодчик. - Мощно, да?! Мощно! Как я ему показал! Ой, как показал, чтоб он сдох.
- Кто? - с надеждой поинтересовался Росс.
- Суррогатин, гад! Чтоб он сдох. Довел народ, сволочь. Как я ему, а? Как? А? Хорошо ведь? А? Как я ему показал?
- Так ведь он далеко, не видит?
- Все он видит, - приплясывал молодчик на ветру. - У него тут везде глаза и уши. Вон!
Молодчик ткнул пальцем в морского слона, забравшегося неприлично высоко. Присмотревшись, Росс заметил, что шкура сидит на слоне как-то необычно. Несомненно, в шкуре скрывался человек и, скорее всего, наблюдал за ними.