Джеки берет трубку:
— Алло?
— Джеки, привет. Это я, Гэвин.
— А, это ты…
— Джеки, перестань.
— Сам перестань! Ладно, подожди минуту, я ее позову.
К горлу подкатывает комок. Голове становится очень жарко.
Проходят секунды.
— Алло? — Голос на той стороне провода слабый, робкий. Тонкий. Неуверенный. — Гэвин, это ты?
Слезы катятся из его глаз.
— Да! Да, это я.
— А это я.
— Боже, благодарю тебя! — шепчет он.
— Знаешь, мне стало лучше.
— Когда?
— О, не знаю, неделю назад.
— Я очень рад.
— А где ты?
— На острове. Он называется Неутомимый.
— На Галапагосе? Неужели ты все-таки дошел дотуда?
— Да.
— У тебя все хорошо? Вы видели черепах?
— Да, видели.
— Они понравились Оушен?
— Очень понравились.
— А как она себя чувствует?
— Хорошо.
— А ты?
— И я хорошо.
— Гэвин, давай продадим наш дом.
— Давай.
— Давай выставим его на торги как есть. Я не хочу его видеть.
— Хорошо.
— Сколько-то мы за него получим, а мама говорит, что поможет финансово, у нее есть кой-какие сбережения.
— Правда? Поблагодари ее от меня, это щедрое предложение.
— Приближается карнавал, ты помнишь об этом? Здесь твоя сестра, она очень милая. Мы с ней дружим.
— Но иногда она слишком уж командует.
— Она меня часто навещала. Читала мне, разговаривала, ободряла. Знаешь, она собирается намазаться глиной и танцевать на улице до утра.
— О, я тоже хочу!
— Так ты вернешься?
— Ближайшим рейсом.
— Гэвин, прости меня… Я просто…
— Все в порядке. И ты меня прости. Я же сбежал.
— И это помогло?
— О да, еще как!
— И как же?
— Ну, море, понимаешь… оно заставляет думать, размышлять. Мне казалось, я один против всего мира. Я хотел убежать от старой жизни, от нашего дома, от этих воспоминаний. Но на самом деле я — часть вселенского замысла, этой земли, этого моря. Убежать невозможно.
— Мне было так плохо, Гэвин.
— Знаю.
— Я так хотела, чтобы ты был рядом.
— Я просто идиот, Клэр.
— Я так люблю тебя, милый.
— Я тоже.
— Можно мне поговорить с Оушен?
Он передает трубку дочери, чувствует, как напрягается ее маленькое тело.
— Мама?
Но через секунду она уже кричит в трубку, плачет, шепчет, рассказывает обо всем: о гигантских черепахах, о белом ките, о смерти Сюзи, которую проглотило море.
В четыре утра начинается дождь. Еще вечером на улицы вышли тысячи людей: полураздетые, разряженные в нелепые костюмы, измазанные смесью какао, коричневой краски и грязи. Они выпили столько, что уже не помнят, как их зовут. Но на этом празднике и не полагается ни думать, ни помнить.
Первый день карнавала символизирует плотское вожделение, это начало двухдневного марафона. Гэвин тоже гуляет по улице, тоже измазан черной глиной. В честь карнавала он надел сомбреро с цветными огоньками на полях, с шеи свисает большая фляга рома. Сегодня он — Вакх, Дионис, пьяный моряк, дикарь, ненасытный любовник, он вернулся на свой плюшевый зеленый остров Тринидад, последнее, завершающее звено великого архипелага. Вместе с ним на улице его соплеменники, земляки, обитающие на этом острове, что лежит к северу от побережья Южной Америки. И сейчас, в четыре часа утра, они пьют, поют и веселятся, ненадолго забыв привычную жизнь, перевоплощаются в вакханок и виночерпиев.
Струи дождя, танцуя, льются на землю, превращая людей в скользкие, блестящие коричневые статуи. Люди открывают рты, глотают капли. Женщины напрыгивают на мужчин, обвивают их бедра ногами. Мужчины прижимают женщин к груди, любят их прямо на улицах под напевы Калипсо, под теплым дождем, смывающим все прошлые грехи. Здесь даже воздух пропитан любовью.
Здесь есть люди-птицы, мужчины-ангелы, женщины-проститутки, музыканты, ковбои, черти, здесь есть даже ослы и резиновые люди. Гуляки сталкиваются друг с другом, падают прямо в грязь. Он с трудом подхватывает Паолу, в жидком месиве сестре не устоять на ногах.
— Эй, ты в порядке?
— Уф, да! — Но ее глаза косят, ясно: перепилась до чертиков.
— Смотри! — Гэвин показывает вверх.
Над ними горит Южный Крест. Каждый год в это время Гэвин ищет в небе это созвездие и проходит под его сияющими огнями.
Паола тоже поднимает голову и медленно произносит:
— Я помню, как мы с тобой впервые увидели Южный Крест… Это было очень давно, на «Романи», помнишь?