Гэвину неловко беспокоить бармена, и он покашливает, чтобы привлечь его внимание, спрашивает, говорит ли тот по-английски.
— Немного, — отвечает бармен.
— Что там происходит? — Гэвин кивает на экран.
— Дождь, плохо, — объясняет бармен. — Чавес обещал помочь, а вместо помощи поет песни. Я так боюсь за мою семью в Венесуэле.
— Да, ужасное положение. — Желудок Гэвина сжимается, ему жаль бармена, но обсуждать наводнение не хочется.
— Моя семья оказалась в западне, их деревня на склоне горы, по обе стороны — две реки, того и гляди разольются. Им оттуда не выбраться. У них нет ни воды, ни электричества, а теперь и телефон не работает. Мне так страшно за них.
— Мне очень жаль. — Гэвин с трудом выдавливает слова сочувствия.
Бармену на вид лет около двадцати пяти — красивая улыбка, длинные ресницы.
— Что будете пить? — спрашивает он.
— Две колы, пожалуйста.
— Простите, мы не подаем колу.
— О, почему?
— Это напиток империалистов.
— Да неужели? — У Гэвина невольно вырывается смешок.
— Кока-кола — это очень плохо. Американский, плохо! — поясняет бармен. — Как насчет пепси?
— Подождите, но ведь пепси тоже американский напиток.
— Не так плохо, как кола.
— Хорошо, два стакана пепси, пожалуйста.
— А поесть?
— Рыбу. Можно улов дня?
— Есть ваху.
— Прекрасно. Тогда ваху с жареным картофелем. И еще бутылку воды. Можете дать мне миску для собаки?
Бармен кивает, записывает заказ, передает ему миску, достав ее откуда-то из-за спины, и снова поворачивается к экрану. Чавес что-то горячо вещает, грозя небесам кулаком. Люди вокруг кивают, слушают его, затаив дыхание. Гэвин передает Оушен стакан пепси, и девочка залпом осушает его наполовину, втягивая холодный напиток через соломинку.
— Папа, а кто это там, в телике?
— Фрэнк Синатра.
— А он кто?
— Певец. И еще коммунист. Не пей так много холодного пепси, товарищ.
— Товарищ? Это кто?
— Друг.
— Хороший друг?
— Да, типа того.
— А когда мы поедем смотреть на Деву Марию?
За завтраком он рассказал ей о Девственнице долины, защитнице моряков.
— Скоро.
— А она тоже товарищ?
— Нет.
— А кто она тогда?
— Святая, мать Иисуса.
— Товарища Иисуса?
— Ну нет, Иисуса вряд ли можно назвать товарищем.
— А что такое девственница, папа?
— Потом объясню! — Он выразительно смотрит на нее, типа отстань, она закатывает глаза, но замолкает.
Он наливает собаке воды, откидывается на стуле. Его подташнивает, — почему он всегда чувствует себя виноватым, когда слышит о бедствиях других людей? Но ведь и в самом деле ужасно видеть, как твой дом вдруг начинает съезжать с горы вниз, прямо в мутный, бурлящий илистый поток! На память почему-то приходит Альфонс, — интересно, как чувствует себя человек, имеющий собственный бизнес.
По всему пляжу разбросаны павильоны, где можно купить отдельную экскурсию или тур на целый день, взять в аренду машину или мотоцикл. Около павильона с вывеской «Чудо-тур» стоит мужчина, такой колоритный, что они невольно тормозят рядом с ним.
— Хай! — окликает их мужчина. — Чем могу вам помочь? — При этом многообещающе усмехается, как будто желает разделить с ними какой-то секрет.
Мужчина одет в пеструю гавайскую рубашку, на нем зеркальные очки, волосы зализаны назад в прическе а-ля Элвис. Ему под шестьдесят, загорелый до черноты. Здоровенная бородавка у носа пляшет вверх-вниз, когда он говорит.
— Может быть, и можете, — задумчиво произносит Гэвин, плененный бородавкой.
— Хотите заказать экскурсию? Купить тур?
— Скорее, взять в аренду автомобиль.
— Может быть, хотите отправиться на джип-сафари?
— Нет.
— Уверены? Все любят джип-сафари, это очень весело, открытый джип, громкая музыка. Девочки.