— Я бы тоже хотел посмотреть. А потом? Еще куда-нибудь? Я в детстве жуть как мечтал моряком стать. Чтобы мир посмотреть. Но не вышло…
— Я почти стала пилотом дирижабля. Но-таки не срослось. Теперь дорожка в небо мне закрыта.
— Да ну его, это небо, пустота и пустота! Подумай лучше о море, если ты вдруг решишь потом заделаться в великие путешественницы. Говорят, в море, точнее, в океане, еще полно не открытых островов!
— Угу, — кивнула Касси. — И еще континент… Таки, и вовсе закрытый.
От воспоминаний о летной школе ей всегда становилось грустно, порой аж до комка в горле. Идти к цели, точно знать, чего хочешь, как будешь этого достигать — и потерять все ориентиры за один день!
Теперь Касси точила мысль, что она могла-таки заняться развитием своего дара. На днях она видела тревожный сон про Эву и женщину-крысу, но после пробуждения восстановить его подробностей не смогла. Значит: не сильно важный-таки и был — все вещие врезались в память намертво. Эва предложила ей остаться в Стене, пообещала, что представит людям из Ордена. Были другой путь — принять учение о Судьбе. Служители Храма посвящали жизнь предсказанию будущего, и растили себе преемников. Все стало теперь доступно… но Касси выбрала путешествие.
А Эва уехала в Стэнвенфский сектор. Вчера вечером они поговорили по телефону, совсем немного — пару минут: Касси наспех поблагодарила йенку за посылку с компасом и картой, выслушала пожелания доброй дороги — и больше ничего не успела. Связь-таки стоила дорого, а денег оставалось совсем мало. И те ей дал Ян, чтобы она могла собраться в дорогу. Вроде как аванс, она же тоже — член экспедиции.
Будь у нее капитал, Касси, наверное, рискнула бы стать профессиональной путешественницей. А после — автором путеводителей. Но и просто колесить по миру в вардо тоже здорово, главное — не в Стене сидеть. Она объедет с Яном весь Северный архипелаг… когда война закончится.
— И что ты тут сидишь? — раздался за спиной высокий голос Ридингэ. — Не знаешь, чем заняться — спроси меня или Яна. Пойдем.
Касси вспыхнула, подняла глаза, но промолчала. Быстро смела свои вещи в сумку, свернула карту и направилась к фургонам…
К концу третьего дня пути она готова была развернуться и пешком уйти в Стену. Ее путешествие было безнадежно испорчено.
— Зачем ты потащил с собой этого ребенка, Ян? — услышала она утром, сидя за колесом фургона. — От нее никакой пользы…
Касси хотела было подняться, выйти и заставить Ридингэ принести извинения, ведь за нее вступился бы Ян. Но, слава Создательнице, она не успела раньше, чем услышала его ответ:
— Так уж вышло, сболтнул лишнего. Пообещал. Не подливай масла в огонь моего беспокойства, не знаю даже, чем в Валеде ее занять. Оставлять одну в лагере — опасно, с собой брать — тоже. Она — одаренная.
— Ну ты совсем идиот, — фыркнула венси. — Сказал бы об этом раньше, до отъезда, и Орден решил бы твою проблему. Одаренная венси — это же редчайшая находка.
— Не подумал про йенский Орден. Хотел ее в ученицы к видящей гэлада отдать — не приняла. А что она еще ребенок…
У Касси защипало в носу. Говорят-таки о ней. Ребенок, значит? А сама Ридингэ с рождения знала, как себя вести и что делать? А когда она впервые вышла из Стены — ничему не удивлялась?
И Ян… оказывается, Ян… Хорошо, что они отошли! Продолжение разговора заставило бы ее вылезти, чтобы сказать… все сказать, что она тогда подумала!
Впрочем, долго держать в себе обиду Касси не умела, и едва вардо отъехали от заброшенной фермы, высказала Яну:
— Знай я, что тебя так давит данное слово — не поехала бы с вами. А я-таки думаю, что раньше ты со мной много разговаривал, шутил, а теперь молчишь, насупившись. И эта Ридингэ — она что ли теперь главная, а не ты?
Ян обернулся к ней. Поднятая бровь его выражала недоверчивое изумление.
— Не знаю, с чего ты взяла, но я просто беспокоюсь…
— Я слышала, как ты с ней обо мне беспокоился! — перебила Касси, и передразнила. — Она как ребенок, она как ребенок… Прожила-таки без помощи умников много лет — и еще проживу!
— Ты и впрямь ребенок, раз на Ридингэ так злишься. И не понимаешь, что у меня болит голова за безопасность всех участников экспедиции, в число которых ты тоже входишь, — он отвернулся и уставился на лошадиный круп.
Касси открыла рот. И закрыла. С неба посыпалась липкая морось.
50. Эва
Ветер норовил сорвать с головы капюшон, забирался в муфту, теребил тяжелую юбку. Эва стояла возле ограждения на самом верху Стены, за огромной заводской трубой. Внизу до самого океана серым вафельным полотном расстилался мертвый Стэнвенф. Мор предлагал другое место для прогулки, но она настояла на этом.