Отчасти причиной такого выбора стал огромный, пахнущий химическими реагентами альбом, который показал ей наставник из Ордена. Изображения, заключенные в белые рамки, казались такими реальными, словно Эва смотрела не на бумагу, а в окно. Все предметы сохраняли объем и фактуру. Она даже не удержалась и потрогала одну страницу пальцем — на глянце остался отпечаток, а господин Мартеа неодобрительно покачал головой.
Жаль, Эва не могла показать этот альбом Мору. Сложно описать словами то, чего человек никогда не видел. Мир на изображениях был искажен и порван, а потом заново сшит в произвольном порядке. Нематериальные текучие контуры пятого и седьмого измерений стыковались с реальностью. Знакомые объекты изгибались под немыслимыми углами, и выглядело это совершенно жутко.
Эве запомнился мост над рекой. Сначала он продолжал широкую дорогу, а затем закручивался по спирали и устремлялся в небо. В средней трети контуры его становились призрачными пульсирующими линиями, а там, где они обрывались, в воду стекал похожий на ртуть энергетический поток. Были на изображениях дома с отсутствующими средними этажами — в этом месте словно из ниоткуда извергался вниз на улицу водопад. Были воронки в земле, из которых ползла темная пустота. Особенно жутко выглядели люди, которые застыли в переливающейся субстанции, похожей на желе. Некоторые из них, судя по позам, пытались вырваться наружу. Желе перетекало в пульсирующие линии, а те обретали материальность и становились концом железнодорожного вагона.
Такие кошмары порой снились Эве после использования дара. Но очень редко, потому что она не касалась надматерии и надпространства. Неделю назад ей пришлось начать работу с низшими измерениями, и недавний сон привел ее в искаженный подобным же образом Стэнвенф.
Сегодня она, наконец, выбралась посмотреть, что осталось от ее города на самом деле. Пепел и гарь. Мертвые руины. Где-то там превратились в прах папа и Карл, профессора из университета и маленькая булочница, которая по утрам продавала Эве слоеные пирожные… Но мир цел, мир статичен, время течет в прежнем направлении, прошлое — в прошлом.
Что происходило после гибели материка — никто не знал точно. Но невидимая граница, которую не могли преодолеть ни корабли, ни дирижабли, ни самолеты венси — существовала. И существовала Адмея. Многие называли ее «машиной». По словам господина Мартеа, она скорее являлась пультом управления мировой проекцией. Сама же проекция находилась в надпространстве. А вот управлять ею мог только тот, кто способен работать с десятым измерением. Измерением Творца.
Такое название наводило Эву на мысль, что религия венси возникла как переосмысление мировой истории. Да только в этой истории теперь дыр больше, чем в ином сыре.
Орден редко брался за обучение одаренных, которые не становились членами Ордена. Замкнутый круг. Исключение делали для будущих правителей Архипелагов, с которыми наставник занимался с самого детства. Большинство мистри жили в полной уверенности, что могут что-то одно: читать мысли, например, или создавать иллюзии. Эва до недавнего времени тоже так считала. Орден не стремился развеивать этот миф, отнюдь: ведь одаренные наводили скромный локальный хаос на легкодоступном измерении, и им ограничивались. А некоторые и вовсе почти не использовали дар. Экспериментаторов же дорога рано или поздно приводила в Орден. Или в Храм Судьбы, но куда реже.
Покидать коридоры Стены было категорически запрещено. Всем. Но для себя и Мора Эва сделала исключение. Да и кто узнает? Патрульные расскажут? Делать им больше нечего. Это личная охрана, которой хорошо платят. Эва платит.
— Наставник мной недоволен. Говорит, трудно обучать взрослую, и, к тому же, упрямую девушку.
— Упрямства тебе не занимать, тут я с ним согласен. Станешь отрицать? — усмехнулся Мор.
— Нет, все так. Ему трудно, мне трудно, но результаты-то есть. Кошмары почти прекратились, наяву из реальности я больше не выпадаю. Могу теперь показывать фокусы не хуже иллюзионистов квени. Понятно, что он ждет большего. А мне страшно. Особенно после того, как я узнала, что одаренные сотворили с материком…
— Думаешь, ты сможешь повторить?
— Думаю, поодиночке ни один мистри не способен на такое. Но мы опасны.
— Зажигательные бомбы тоже опасны, достаточно посмотреть вниз. Вас я пока боюсь меньше.
И, вероятно, чтобы она не смотрела, Мор развернул ее к себе.