— Не положено, — заявил патрульный, и тут же добавил. — Пройдемте, полковник вас очень ждет.
Эва насторожилась. Ждет? Нет, такое можно было предположить, но почему тогда Карл никого не отправил за ней? Если ждал? Или сам не приехал?
— Пройдемте, пройдемте, госпожа Эллусеа, — патрульный попытался встать между ней и Тори.
Тот выхватил револьвер и направил мужчине в грудь:
— Руки! Вверх, я сказал. Эва, уходим. Он спустил крючок тревожного звонка у себя под столом.
Служитель закона выполнил приказ и сделал шаг назад. На лестнице послышался топот. Эва сжала кулаки:
— Тори, что ты де… — звук застрял у нее в горле.
Четверо патрульных спешили вниз по ступеням, направляя на них оружие.
— Именем Нового Правительства Союза, Эва Эллусеа, вы арестованы за государственную измену! Господа, сложите о…
Грянул выстрел, за ним — второй. Кто-то повалил Эву на пол.
Она пыталась сосредоточиться, сдвинутся на шестое измерение. Мир запах злобой и отчаянием. Молодой офицер жаждал проявить себя. Взять преступницу живой. Он целился в Тори, а Тори — в него.
«Не стреляй, брось пистолет. Это свои.»
Офицер выполнил ее приказ, и получил пулю в живот. По сукну мундира расплывалось темное пятно. Мужчина нелепо согнулся, качнулся и кубарем покатился вниз.
Пулевое в живот. Травма всех тканей, сквозь которые проходит пуля. Это больно и опасно воспалением всей брюшной… О, нет, нужно сосредоточиться!
Тори отпрыгнул в сторону, из пола за Эвиной ногой брызнула крошка. Над головой раздался топот. «Нет, вам дан приказ не вмешиваться. Разойдитесь. Не спускайтесь, что бы ни случилось внизу. Это запрещено.»
— Утаскивай ее, мать твою за ногу, венси! Я вас прикрою, — Тори снова выстрелил.
Эва задрожала и уперлась лбом в холодный пол.
Шестеро патрульных наверху замирают в растерянности. Мысли их путаются, и несколько мгновений эти люди стоят на месте, словно упершись в незримую стену. А затем медленно поворачиваются, чеканя шаг, маршируют назад по коридору, прочь от лестницы. Они напоминают заводных кукол. Словно в голове у каждого из патрульных играет фонографичекий барабан с короткой двигательной схемой, а лестница отталкивает их прочь, как одноименный полюс магнита.
Очнулась она уже на улице, когда за спиной Тори с грохотом захлопнулась тяжелая дверь. Мор тащил ее к машине, прижимая к себе. Ноги не касались земли. Покалывание в пальцах, стук в висках — все начало стихать.
— Отпусти меня, — собственный голос показался Эве чужим и хриплым.
— Погнали, не отставайте от меня, — скомандовал Тори, прыгая за руль «Хаденса».
Эва решила не размышлять. Они теперь преступники. Их всех повесят, когда поймают. Государственная измена. Новое правительство. Что все это значит?
18. Мортимер
Погони не было. Почему-то не было. Они пролетели несколько кварталов по пустому центру, потом свернули в сторону порта. Виктор остановил машину на набережной канала, там, где каменное ограждение сменялось деревянным. Эва объехала его и тоже затормозила. Он подбежал к «Мартии», рванул на себя дверцу.
— Дальше пойдем пешком. Ваша Кассида сказала, что сможет идти. Я знаю место, где мы заляжем.
— Что?!
Эву трясло, она судорожно сжимала рулевое колесо. Мор вылез, обошел паромобиль спереди. Свет фары подрагивал на брусчатке.
— Не сиди. Потом подумаешь, в безопасности. Ну!
Она вышла, Виктор схватил ее за руку и потащил за собой.
— Что мы наделали… — обреченно выдохнула она. — Что теперь будет?
Мор старался не отставать, хотя тоже слабо представлял, какое будущее ждет людей, которые участвовали в перестрелке с патрульными. Он уже проклинал ту минуту, когда покинул Стену, чтобы помочь йенке. Эпидемия, измена. Этот чокнутый гонщик с двумя револьверами под пальто. Что дальше?
Темный переулок пошел вверх. Касси едва поспевала за ними — Мор постоянно оглядывался на нее, готовился прийти на помощь. Облупившаяся краска фасадов открывала кирпичи, словно изъеденные с углов. Часть окон разбита, остальные — заколочены. Мимо них, шарахаясь от стены к стене, прошаркал мерзкий тип, который оставил после себя запах дешевого пойла. Единственный целый фонарь — масляный, не газовый — освещал проход между высокими темными домами. Виктор свернул под ним. Взгляду Мора предстал двор, заваленный мусором и обломками кладки. Они прошли через покосившиеся двери, попали на темную лестницу, передвигаться по которой пришлось на ощупь, держась за стену. На шестом этаже, когда Касси уже дышала, как паровоз, их проводник остановился, вытащил из пазов доску и толкнул дверь.