Касси прикрыла глаза, улыбнулась, и Эва ощутила ее эмоции. Как непроизвольный выход на шестое измерение, только странное. Словно глубже дороги нет. Венси дышала предвкушением, надеждами, исполнением мечты. Эва сосредоточилась, отпустила сознание Кассиды, и попыталась вспомнить, случалось ли что-то подобное с ней самой. Но ничего не пришло на ум. Значит не случалось…
— И тогда я решила, что верхом благородства будет вытянуть за собой в небо подругу детства, — продолжила Касси. — Мы-таки росли на одном ярусе, лавки наших родителей имели общую стенку, обе мы грезили полетами и играли с деревянными дирижаблями. Только со второго курса Юна — так ее звали — стала уделять учебе мало времени. Она познакомилась с племянником мэра, часто уезжала с его компанией из Стены по вечерам. Юбки-павлинки, шляпки с бисером, длинный деревянный мундштук вытеснили из ее головы мечты о море молочных облаков. Не раз она оказывалась на грани отчисления, но, вероятно, благодаря связям своего дружка Юна-таки продержалась до выпуска. Работа на линиях ей не светила, разве что обслуживание верфи. Только мне, дуре, пришла-таки в голову идея совершить жест благородства. Взять Юну с собой штурманом. Мне не требовалась ее помощь в составлении плана полета, я была уверена, что смогу вносить коррективы на ходу самостоятельно, а Юна, не напрягаясь, получит за этот экзамен корочки пилота, пусть и серые. Я и в кошмаре представить не могла, чем обернется моя затея! Не буду утомлять тебя подробностями, но Юна оказалась-таки достаточно способной, чтобы положить дирижабль на левады, где паслись лошади губернаторши Алумы. Говорят, они стоили баснословных денег! Пилота-наставника, который летел с нами, убило рухнувшей балкой. Я же просто потеряла сознание, треснувшись обо что-то головой. Да-да, мне вообще везет, — усмехнулась она, — на повреждения. В себя пришла только в лазарете. И мне долго казалось, что это — сон наяву. Я-таки очнулась преступницей, которую обвиняли в угоне воздушного судна. Моя выпускная расчетная работа оказалась полной ошибок, хотя этого просто не могло быть. А Юна-таки сделалась героиней! Это ведь она пыталась меня остановить, она, и бедный наставник, ушедший к Творцу. И ее работу признали лучшей на курсе. Когда зачитывали список преступлений, в которых меня признали виноватой, я орала, как ненормальная, дергала за прутья судебной клетки и пыталась укусить патти. Следующие полгода моей жизни прошли в тюрьме. Я потеряла надежду на свободу. Не то что на свободу в мире, даже в Стене она-таки мне не светила. Но мама с папой продали всё: лавку, дом… себя, подписав контракт на работу в Ганфских шахтах. И я вышла на нижний полустанок с маленьким чемоданчиком, с бумагами на имя Касси Флеминг и новыми возможностями. Я-таки, не могу похвастаться, что хорошо использую этот шанс. Но уж… как могу. И у тебя все образуется, ну…
Эва не знала, что ответить. Высвободила одну ладонь из хватки Касси и коснулась латунного дирижабля, который висел у девушки на шее.
— Не уверена. Потому что того, что образуется, мне мало. Я хочу — как я хочу.
22. Мортимер
Мор выбрался из неопрятного грязного района и долго искал молочную лавку. Спросить было не у кого: улицы словно вымерли. Наконец ему встретилась милая старушка, неторопливо выгуливающая на бульваре своего маленького толстого и довольно дружелюбного пса. Она покрутила кружевным зонтиком, словно кокетничая с Мором, улыбнулась во весь беззубый рот, и рассказала, что приличные люди заказывают молоко домой. Ну а кто себе такого позволить не может — довольствуется остатками на рынке. Главное, что следуя ее наставлениям, рынок он нашел.
Торговцы уже сворачивались: накрывали повозки, убирали короба, поносили провальный день и переругивались. Мору попалась навстречу одна только толстая дама в бесформенном пальто и нелепой шляпе, и пара неопрятных детей, собиравших порченные овощи, которые владельцы выбросили у забора. Он конечно, не разгуливал в поисках прохожих, а догонял молочницу, которая уже катила свой небольшой возок на выезд, заменив собой кобылу. Но та лишь подтвердила его опасения, посетовав на полные бидоны.