Верования квени представляли собой сборную кашу из венсийских легенд и «мудрой» книги, щедро приправленную собственными сказками. Фэшны же поклонялись богам с труднопроизносимыми именами. И про них Тори ничего не знал, но в выражении «Жаад ждет» ему чудилось что-то недоброе.
Кроме мешка с рисом в телеге Нафаша ехали два сундука. Что-то гремело в них, когда телега тащилась по гальке и булыжникам. Тори пробовал заглянуть внутрь — но, увы, оба были заперты.
На вопрос, как Нафаш спасся из Сэнвенфа, парень ответил, что там и не был. А где был — не рассказывал. Хорошо хоть Жаада не поминал…
Закусив шарф, который прикрывал его обожженную шею, Тори вылез из шалаша. Подождал, пока боль в ноге немного стихнет. Отдышался. Над едва тлеющим костерком висел котел. Нафаш стругал из полена фигурку.
— Вечером будет дом, — сказал он, обернувшись.
— Твой? — поинтересовался Тори.
— Мастера.
— Какого мастера?
— Увидишь.
Нафаш сунул заготовку в мешок, зачерпнул из котла разварившейся клейкой каши и протянул ему. Тори зажал миску перевязанной рукой и приступил к завтраку.
Вроде, мастерами венси называли своих самых искусных ремесленников. Или инженеров, которые имели свое дело и нанимали рабочих. Да какая сейчас разница, если в доме будет чистая вода, и, возможно, лекарства. Венси — не венси, Тори сейчас любая помощь сгодится…
Дом предстал перед ним в сумерках. Темный каменный силуэт возвышался на краю леса. Других строений вокруг видно не было. Массивные темные камни стен прорезали узкие зарешеченные окна. То ли крепость, то ли тюрьма… Четырехскатную крышу венчал шпиль. В небо смотрели три толстых трубы с остроконечными колпаками. По углам в землю убегали толстые канаты.
Дверь, у которой Нафаш остановился, выглядела, как железная плита. Едва парень подошел к ней, кто-то впустил его внутрь. Наверное хозяева слышали, как подъехала телега.
Тори, которого к этому моменту опять лихорадило, откинулся на мешок с рисом, натянул одеяло и стал ждать. Не бросят же его снаружи на ночь глядя? Где-то в лесу уныло закричала птица. Звук ее голоса породил внутри странное беспокойство. Хотя что может быть лучше, чем крыша над головой? Теплая вода, чистая перевязка. И у живущего в этом доме мастера могут найтись лекарства…
36. Ян
Патрульные стремились прорваться к телеге. Лошадь Яна пробивала себе путь в толпе копытами, ему самому приходилось работать ногами. Те, кто оказывался поумней, уступали всаднику дорогу. Но находились и желающие стянуть его на землю.
Совсем рядом просвистела пуля — Ян служил отличной мишенью. Когда до спасительного переулка оставались считанные метры, он вдруг увидел девушку в знакомом плаще с загипсованной рукой. Кас! Девушка выскользнула из-за спины дородной горожанки, вся растрепанная и красная, оттолкнула прыщавого парня и едва не влетела под копыта.
— Руку! — гаркнул ей Ян.
И она протянула ладонь. Тут Ян понял, что Кас не заберется сама. Она же не из гэлада. Он спешился и подсадил ее, слыша, как приближаются патрульные. Группа мужчин, оказавшаяся у законников прямо на пути, дала Яну несколько спасительных секунд.
Сжав зубы, он запрыгнул в седло сзади Кас. Обхватил ее и пустил лошадь вперед. Они нырнули в переулок, едва не сбили с ног зазевавшуюся пару. Кас вцепилась пальцами в гриву лошади. Ян дал шенкелей. Шансы уйти казались мизерными. Девшука взвизгнула, когда они повернули, и наклонилась к лошадиной шее. Одной рукой Ян потянул ее назад.
Он хотел спросить: зачем? И: как? Но потом, потом. В лесу.
Они вылетели на широкую улицу. Мимо проносились заборы, потом их сменили полудикие сады. Хрустел гравий, глухо стучали копыта. Кровь в висках пульсировала им в такт.
Темная полоса леса росла, но лошадь уставала. Погоня приближалась. Ян не смотрел по сторонам до последнего, пока их не окружили. Тогда он остановился, спешился, снял с седла Кас и встал между ней и патрульными.
— Руки вверх! — скомандовал усатый капитан, и направил на Яна винтовку. — Вы обвиняетесь в подстрекательстве толпы к мятежу и разжигании общественных беспорядков. Ваше имя?
— Ян Вилен, — он поднял руки, но не отошёл.
— Ваша спутница-венси арестована за соучастие. Имя и документы.
— Кассида Флеминг, у меня нет бумаг, — тихо произнесла она, и вышла из-за спины Яна с поднятыми руками.
Пока их на верёвках вели до города под конвоем, Ян даже жалел, что так далеко успел уехать. Их повесят. Только это и крутилось в голове. Их повесят.