— Да уж. Ложись, попробуй поспать. Ты же всю ночь глаз не смыкала.
— Таки, я сейчас тоже вряд ли смогу их сомкнуть, — пробормотала Кас.
Но отодвинулась и прилегла, примостив голову у него на коленях. Ян провел рукой по ее вьющимся непослушным волосам.
Девушка долго вертелась, подкладывала под голову руки, пыталась поджать ноги. Ян думал о погибшем Илине. О том, как поступит гэлад. Увенчайся их затея успехом, может никто и не доложил бы ашгэлу в долине. Но теперь доброхоты найдутся. А ведь квени не вмешиваются в дела йенцев. Не вмешивались многие столетия. Даже во время Тихой войны.
Касси села:
— Не могу. Не могу спать. Может мне осталось жить всего-ничего, а я это время просплю?
— А если ты все это время просидишь, глядя в стену, будет лучше.
— Нет, расскажи мне еще что-нибудь. У тебя-таки еще миллион историй.
— Хорошо. Однажды в Берне, где варят лучшее на севере пиво…
37. Эва
Назад, в Оссен, Эву сопровождали двое патрульных. Ехали они позади, и ей казалось, будто это не защитники, а конвойные. Они приведут ее в дом губернатора, швырнут на ковер перед Кристофером Вилриджем и расскажут, что произошло ночью. А после — исполнят его приговор.
Нет, этого не может случиться! Все, что произошло — только сон, ее горячечный бред, так не бывает! С нормальными людьми так не бывает. А с ней…
Эва задрала голову к небесам. Облака ветром утянуло прочь, и черное полотно над головой усыпали звезды. Папа! Почему ты не рядом? Как случилось, что я так мало знаю о жизни? Я стала взрослой женщиной, по документам даже — замужней. Я вот-вот буду представлять интересы одного народа перед другим народом. А мне хочется закрыться в комнате и не выходить. Мне очень страшно, папочка. Поговори со мной. Я не понимаю, что творю!
Ни одна звезда ей не подмигнула. Эва поняла, что снова плачет. Ветер сушил щеки, и дорожки от слез саднили кожу.
В другое время Эва надела бы серые шелка, черненое серебро. Не выходила бы на люди неделю, читала Священную книгу. Нужно принять исход, осознать, что Судьба оборвала нить. Поступи она согласно традициям — и траур по ее семье станет трауром по всему Северному архипелагу…
Мор остался в Стене. Она проведет эти сутки одна. Одна среди посторонних, знакомых лишь мельком людей, большинство из которых годится ей в родители. Наедине с тревогами и страхами. Разве так должна заканчиваться свадьба?
На окраинах Оссена еще царила утренняя дремота, в которой сонно переговаривались коровы и козы. Но едва грязь под копытами сменили деревянные настилы, навстречу всадникам помчались люди. Кто с вилами, кто с ножами, а кто и с ведром, они бежали от конных патрулей, которые для нет-нет да и палили в воздух. Законники явно не преследовали цели ловить горожан, скорее пытались разогнать их по домам.
На перекрестке Эва едва разминулась с парой на приземистой серой лошади. Рыжие косы девушки, которая сидела в седле, напомнили Эве про Кассиду. Правил лошадью, похоже, ее спутник, сидевший позади. Нет, венси уехала, наверное смотреть на цирк. Или в Стену ушла.
Задние ворота были заперты. Возле них дежурили новые патрульные — вовсе не те, кому Эва вчера внушала свои приказы. Парадный въезд так же охранялся, но законников прибыло. Перед входом в дом стояла телега, накрытая брезентом. Страх вызвал учащение сердечного ритма, и беспокойство поползло ниже, к пустому желудку. Ее сопровождающие остались на другой стороне улицы. Им отдали приказ проводить госпожу до ворот — они его исполнили.
Эва спешилась, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Взяв коня в повод, потянула на себя калитку. Группа патрульных направилась ей навстречу. Ее проводили в дом.
— Вы отдаете себе отчет, что могло произойти? — начал господин Вилридж, когда за спиной Эвы закрылась дверь кабинета.
Морщины его стали глубже, в углах глаз и рта сгустились тени. Развязанный галстук свисал с шеи мятой полосатой тряпицей. Жилет был расстегнут, на рубашке темнело пятно. Волосы грязно лоснились.
Эва отрицательно покачала головой.
— В городе мятеж. К нему мы были готовы. К нему, а не к вашему исчезновению! Где сын мэра Брайса?
— Дома, — ответила Эва.
Она не знала, куда деть руки. Пройти и сесть? Развернуться и подняться к себе в комнату? Ей хотелось сбежать.
— Вы ездили в Стену? Зачем?