Коридор, ведущий в покои Великого Хана, был до одури длинным. Нет, идти по нему не было скучно, повсюду висели указатели виде картин, изразцов, мраморных плит на стенах. Если говорить коротко, то попади в Марибан однажды какой-нибудь ценитель искусства, его за уши не смогли бы вытащить оттуда. А еще там присутствовал соответствующий запах. Очень насыщенный и навязчивый. Если бы сюда попал человек, то он чувствовал желание забраться с головой в навоз, а туман-бульон ограничивал бы его зрение, да и чувствовал себя не лучшим образом. Джинны видят немного по-другому, мы видим саму магию и нам не требуется много тренировок для видения третьего слоя души. Но в случае с человеком, ему стоит только посочувствовать. Так как обоняние у нас, джиннов, не такое чувствительное, как у человека, то нам требуется делать запахи настолько сильными, чтобы прямо пробирало. Мне, конечно нравился запах, сладкий, душистый и довольно сильный, но я с грустью обнаружил, что человеку здесь будет, сначала хорошо, но впоследствии он будет мечтать зарыться носом в выгребную яму или залить в ноздри ядреный уксус.
Изредка прямо из стен слышались охи и ахи, а еще постоянно играла музыка неведомых музыкантов. Нет, она не была неприятной или фальшивой. Попробуй допустить фальшь в доме Великого Хана и тогда ты будешь молиться о быстрой смерти. Однако, джиннам почему-то нравится постоянство. Ей-богу прямо олицетворение консерватизма. У каждого дома Вабара своя музыка, как правило, длящаяся круглые сутки без перерывов и выходных. Однако меня заинтересовала мелодия, которую я слушал сейчас. Играла скрипка-кеменге, тростниковая флейта-саламие, гобой-цембре о восьми дырках и цимбалы. Мотив был неторопливый, однако я знал, что стоит Великому Хану пожелать, как он мгновенно изменится на более быстрый или напротив еще более медленный. Для сравнения, у меня дома играла беримбау, сдабриваемая звуками мандолины и сопровождалась ударами по пандейре и куике. Уж не знаю, как неведомые музыканты вообще умудрились подобное совместить, но получалось… приемлемо, если бы я не слушал это каждый день.
Долетев до развилки, где одна дорога вела прямиков в женскую часть дворца, куда вход был доступен самому Великому Хану, его правой руке, то бишь Барахии, верховному каиду и сардарам ифритов от Левого и Правого Крыла Огня, я остановился. Задумавшись, я принял решение полететь в другую сторону, где увидел множество собратьев, которые не преминули возможностью развлечься и не попытались поиграть со мной. Мне же не особо хотелось тратить время, поэтому я полетел дальше, прямо к залу, где сидит нынешний Великий Хан.
На минуту я остановился, нерешительно левитируя перед огромной, богато инкрустированной драгоценными камнями двустворчатой двери в форме луковицы. Конец пути. Тронный зал Великого Хана. Перед ним, вопреки ожиданиям не было никакой охраны. Ведь если найдется враг, которому по силам сам Великий Хан, то и другие джинны для него семечки. Если же нет, то Великий Хан самолично превратит в пыль посмевшего вторгнуться в его жилище. Прецеденты уже были.
Далее я пролетел внутрь тронного зала. В этом месте законы физики не были особо властны, а пространство скручивалось в невообразимые вензеля. В один момент, казалось, что этот зал не больше гостиной, а в другой, что он размером с целый стадион. На меня никто не обратил внимания. В тронном зале Марибана на рядовых джиннов вовсе не обращают внимания. Что мы есть, что нас нет, все одинаково. Вдалеке я впервые лично увидел владыку Кафа. Толстый марид с четырьмя руками, голубой кожей, отвратительной прической и невообразимых размеров, разлегся на гигантской софе, благосклонно слушая Барахию, своего верного визиря, коим тот является почти 15 тысяч лет. Сам Барахия намного старше Хана, примерно еще на пару тысяч. Полный возраст Барахии около 35 тысяч лет.
Моё появление никак не сказалось на слушании Великого Хана, в то время, как я подлетел как можно ближе к ним и вдруг понял, что я походу застрял здесь надолго. Прерывать Великого Хана или его визиря, подобно смертной казни даже для каида Хана. Подробный список того, что наглухо запрещено в Вабаре исчисляется всего несколькими пунктами, и большинство из них относится напрямую к Великому Хану. Вообще основное юридическое чтиво мира джиннов называется «Закон Черного Шариата». Например: нельзя прерывать «кейф» Великому Хану. Нельзя пренебрежительно говорить с Великим Ханом. Нельзя отзываться о Великом Хане как либо, кроме восторга. Нельзя прерывать Великого Хана, когда тот беседует, неважно с кем. Нельзя презрительно отзываться о законах принятых Великим Ханом и так далее. Обычному джинну обратиться к Великому Хану, можно только раз в сотню лет. Причем сто лет должно исполниться самому джинну. К счастью Великий Хан мне не нужен, а вот его визирь, очень даже.