Михаил промолчал; он не мог не сознавать правды этих слов. Пусть позднейшие разъяснения смягчили жестокость удара, все равно происшедшее нанесло слишком сильную рану самолюбию Штейнрюка. А ведь он был стариком, у него уже не было юношеских сил, помогающих выдерживать подобные удары.
— Значит, графиня Гортензия опять у своего брата и с твоего согласия? — спросил Роденберг, чтобы прервать томительное молчание.
— Да. До тех пор, пока продолжалась война, я не мог согласиться, чтобы вдова моего сына жила во Франции. Теперь подобные соображения отпали, и она вернулась к брату. Ведь здесь она всегда оставалась чужой, а со смертью Рауля порвалась последняя связывающая нас нить. Я обеспечил ей независимость, насколько это в моих силах. Ты ведь знаешь, в каком духе я изменил свое завещание. Майорат перейдет после моей смерти в другие руки, он составляет собственность старшего в роде по мужской линии. Зато замок Штейнрюк завещан тебе и вместе с приданым Герты объединит в твоих руках все владения нашего рода. Я хотел любой ценой объединить все владения в руках своего внука. Так и случилось, хотя и другим образом, чем я думал. Но это, пожалуй, и лучше: ты сбережешь и охранишь его, как сбережешь и охранишь своими сильными руками и Герту тоже, я знаю это. Да благословит Господь вас обоих!
* После победоносной для немецкого оружия франко-прусской войны 1870-1871 гг. прусский король Вильгельм I объявил себя германским императором и северогерманские государства объединились под гегемонией Пруссии.
Глава 33
Ганс Велау сопровождал своего друга совсем не случайно. С этим визитом он связывал коварное намерение привлечь в союзницы невесту Михаила ради последнего натиска на отцов. Этот натиск мог быть произведен только в Штейнрюке, ибо старый чудак Эберштейн больше нигде не бывал, и только здесь можно было свести его с профессором Велау, который в свою очередь гостил в данный момент у таннбергских родственников. Конечно, Герта с самого начала стала на сторону подруги своего детства и сделала все, чтобы переубедить старого барона. Но все было напрасно, как напрасно было сватовство, возобновленное Гансом сейчас же по возвращении из похода. Удо фон Эберштейн твердо намеревался сохранить во всей чистоте свое родословное древо и грозил скорее запереть дочь в монастырь, чем допустить ее брак с человеком без роду и имени. Он оставался непоколебим, и несмотря на настойчивость жениха и слезы Герлинды второе сватовство завершилось не менее решительным «нет», чем первое.
Вызвать профессора Велау в Штейнрюк было вовсе не трудно. Он с удовольствием последовал приглашению Михаила, а Герта «случайно» пригласила на тот же день обитателей Эберсбурга. Впрочем последнее приглашение было принято только наполовину. Сам барон приехал, чтобы повидать генерала после войны, но свою дочь он предусмотрительно оставил дома. К такой мере предосторожности его вынуждала возможность встретить в замке «субъекта», вбившего себе в голову желание стать его зятем и, к сожалению, поддерживаемого Герлиндой в этом святотатственном намерении. Тем не менее на первых порах визит обошелся без всяких осложнений. Враг, грозивший навязать роду Эберштейнов мещанское имя, не показывался нигде, и барон, вдосталь наговорившись с генералом о прежних временах, обретался в чудесном настроении.
В конце разговора графа Штейнрюка отозвали зачем-то на минутку, и барон остался один. Вдруг он услышал позади себя шум шагов и обернулся в полной уверенности, что это возвращается Штейнрюк. Но тут же в ужасе отступил назад: перед ним был собственной персоной сам профессор Велау!
Последний тоже был немало изумлен, так как и он не имел понятия о присутствии здесь барона. В первый момент Велау остановился в нерешительности, раздумывая, не следует ли ему обойтись со старым чудаком так же грубо, как и год тому назад. Но в конце концов более человеческие чувства взяли верх и профессор буркнул:
— Здравствуйте, господин фон Эберштейн!
— Господин профессор Велау! — воскликнул Эберштейн, кивая в ответ. — Надеюсь, вы не прихватили с собой сына?
— Нет, Ганс остался в Таннберге.
— Это меня радует. Моя дочь осталась в Эберсбурге.
Велау небрежно дернул плечом при этом заявлении.
— Тут совершенно нечему радоваться! Готов биться об заклад, что они торчат где-нибудь вместе с того самого момента, как мы отвернулись!
— Этого не может быть! — важено заявил барон. — Я строжайше запретил Герлинде видеться с господином Велау!