Последовала пауза. Удар был так суров и неожидан, что генералу требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. По всему было видно, как тяжело отзывались на нем все эти разоблачения.
— Я потребую Рауля к ответу! — сказал он наконец. — Если он подтвердит указанный вами факт, то Герта, разумеется, имеет право нарушить помолвку. Но вам это не дает никаких надежд, потому что я не могу допустить и никогда не допущу, чтобы моя внучка...
— Последовала за Роденбергом! — холодно договорил за него Михаил. — Я знаю это, ваше высокопревосходительство! Но мне придется напомнить вам, что вашей власти опекуна через несколько месяцев наступает конец!
Штейнрюк вплотную подступил к нему. Его взор запылал прежним огнем, и голос звучал с прежней властностью, когда он твердо сказал:
— Власть опекуна — да! Но тогда в полную силу войдет власть главы семьи, и ей ты подчинишься!
— Нет!
— Михаил!
— Нет, граф Штейнрюк! Я не принадлежу к вашей семье, этому вы только что дали мне новое доказательство. Пусть Рауль оказался недостойным невесты, пусть он изменил ей, — в ваших глазах он все же остается озаренным графским титулом, как я остаюсь сыном авантюриста, не смеющим поднять взор на члена вашей семьи, даже если он любим! К счастью, Герта держится иного взгляда на вещи. Она знает все и все-таки с радостью готова принять мое имя!
— А я говорю тебе, что ты еще поплатишься за это имя у нее! Ты не знаешь этой гордой девушки! Откажись от нее!
— Я не настолько труслив! — с презрительной усмешкой ответил Михаил. — Я лучше знаю свою Герту! Ведь мы в течение долгих месяцев отчаянно боролись друг с другом, как самые ожесточенные враги, хотя и сознавали все время, что не можем отказаться друг от друга. Мне было достаточно трудно завоевать свое прекрасное, гордое счастье, но оно завоевано и теперь бесспорно мое! В неистовстве бури, из ущелий Орлиной скалы достал я свою невесту... Попробуйте вырвать ее у меня!
Холодный, серьезный офицер словно переродился; страстное счастье лучилось из его взгляда, звучало в его словах, а последний вызов он почти с торжеством швырнул в лицо графу.
Тот опять взглянул на него тем странным взглядом, где скорби было больше, чем гнева, и, овладевая собой, сказал:
— Довольно! Прежде всего я должен посчитаться с Раулем. Ты еще услышишь обо мне. Теперь ступай!
Михаил поклонился и вышел.
Генерал долго и мрачно смотрел ему вслед. Как странно, что они никогда не могли выдержать официальный тон, к которому оба так стремились!.. Вначале всегда начальник говорил с подчиненным так холодно, так бесстрастно, как будто они встретились в первый раз, но в заключение даже в пылу самой жестокой ссоры все же дед говорил с внуком! И теперь они расстались с формальным объявлением войны, а все же граф, оставшись один, мрачно прошептал:
— Чего бы я ни дал, чтобы тебя звали Раулем Штейнрюком!
* * *
Через полчаса молодой граф вернулся с утренней верховой прогулки. Принимая повод лошади, слуга доложил ему, что генерал приказал просить его к нему в кабинет сейчас же, как только он вернется.
— Ты звал меня, дедушка? — спросил Рауль, входя в кабинет к генералу. — Ты, наверное, получил известия из Штейнрюка?
Дед подал ему телеграмму.
— Прочти сам!
Рауль пробежал депешу и положил ее на стол.
— Очень печальное, но, к сожалению, вовсе не неожиданное известие! Судя по последним бюллетеням, этого надо было ожидать с часу на час. Вчера ты говорил, что тебе будет невозможно отправиться на похороны, значит, придется нам с мамой ехать одним.
— Если ты можешь ехать, то поезжай!
— Но ведь ты сам говорил, что с моим отпуском не будет ни малейших затруднений! Значит, я могу в любой момент отправиться, чтобы...
— Чтобы утешить свою невесту?
— Ну, конечно! Как ты это странно говоришь! Кажется, я имею право...
— Действительно ли ты еще имеешь его? Сейчас увидим!
Граф Рауль смутился при этих словах, но дед не дал ему времени догадаться, куда клонится разговор, и спросил кратко и резко:
— В каких отношениях находишься ты с Элоизой де Нерак?
Вопрос был так неожидан, что на мгновение Рауль растерялся. Но сейчас же овладел собой и ответил:
— Она — сестра моего друга Клермона.
— Это я знаю! Но, по-видимому, она для тебя нечто большее! Без уверток! Я требую полного, честного признания! Не идут ли эти отношения вразрез с обязанностями жениха? Да или нет?