В подчинении Воронихина на сооружении собора работала довольно большая группа помощников. Архитектор А. А. Михайлов отвечал за исполнение чертежей. Д. Филиппов и Гирше наблюдали за производством всех работ и качеством поставляемых материалов; первый из них, когда Воронихин отлучался, замещал его. Контроль за исполнением каменных работ был поручен мастерам М. Руджи и Д. Руска. М. Чижов ведал земляными работами, подмастера Железняков и Попков — отливом воды из котлована и плотничными делами; подмастер Кормалев занимался приемкой железных поковок.
Помощь в строительстве оказывал и один из любимых учеников Воронихина архитектор И. Ф. Колодин, тоже бывший строгановский крепостной.
В 1804 году президент Академии художеств издал специальное распоряжение о посылке на строительство собора для обучения воспитанников архитектурного класса. Еще раньше, в 1801 году, сюда был послан воспитанник академии А. Протопопов для «употребления при производимых строениях». Все это говорит о превращении строительства собора в своеобразную школу для будущих архитекторов.
Архитектура XVIII века — это преимущественно дворцы царской фамилии и сановников. В XIX веке началось возведение общественных зданий: Адмиралтейства, Фондовой биржи, театров, но главным образом соборов — Казанского, Измайловского, Исаакиевского. Решение новой задачи и породило новые приемы в архитектуре, о чем было сказано выше.
И в это время, в период наивысшего расцвета русского классицизма, архитектура приобретает себе союзников — скульптуру и живопись.
В отличие от времен барокко, когда изобразительные приемы играли решающую роль, в эти годы искусства представляют необычайно равновесное, гармоничное соединение. В этом синтезе ни одно из искусств не умаляется, все сохраняют самостоятельность.
Наиболее полно это, пожалуй, выражено в ансамбле Казанского собора, который недаром считается памятником славы русских художников.
Задолго до окончания строительства А. С. Строганов обратился в совет Академии художеств с письмом, в котором предложил распределить живописные и скульптурные работы для собора между достойными художниками. К этим работам были привлечены лучшие силы.
Так, иконы для собора писали В. Л. Боровиковский, В. К. Шебуев, О. А. Кипренский, С. А. Бессонов, Г. И. Угрюмое, А. Е. Егоров, А. И. Иванов. Исполнение икон в манере светской живописи было необычным и вызвало нападки на художников и автора собора. Критики говорили, что иконы, «хотя их писали и лучшие живописцы эпохи… не особенно удачны, рассматривать ли их как иконы или как картины». Эти люди вряд ли понимали, что сохранение стилевого единства требовало исполнения и живописных работ на религиозные темы в духе классицизма, а не в традиционных приемах.
Но живопись все-таки не играет значительной роли в оформлении интерьеров собора. Более интересны и важны скульптурные работы. Статуи и барельефы для собора выполняли и маститые мастера Ф. Г. Гордеев, И. П. Мартос, И. П. Прокофьев, Ф. Ф. Щедрин, Ж.-Д. Рашет, и молодые ваятели, для которых этот заказ был дебютом, — С. С. Пименов, В. И. Демут-Малиновский, Н. 3. Кащенков и другие.
Совместная работа скульпторов и архитекторов, начатая Воронихиным, впоследствии стала обычной. Позднейшие постройки русского классицизма не мыслились без подобного содружества.
Казанский собор, как уже говорилось, позднее был превращен в памятник Отечественной войны 1812 года. Здесь стали размещать знамена, штандарты, захваченные у неприятеля, ключи от сдавшихся крепостей и городов. Кронштейны и золоченые доски для этих «экспонатов» сделаны по рисункам Воронихина.
В 1813 году в соборе был погребен прах фельдмаршала М. И. Кутузова. Позднее, в 1837 году, перед проездами колоннад были установлены монументы М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю де Толли. Скульптуры, выполненные Б. И. Орловским, отлиты в бронзе мастером В. П. Екимовым. Пьедесталы спроектированы архитектором В. П. Стасовым, а вырублены каменных дел мастером С. Сухановым.
Ни один исследователь или литератор, пишущий о Петербурге и русской архитектуре, не обходит вниманием Казанский собор. Ему посвящено много статей, исследований, воспоминаний. Но, конечно, не все эти свидетельства равноценны в научном отношении, объективны.
Один из современников Воронихина, крупный чиновник Ф. Ф. Вигель, так, например, писал в своих «Записках» о зодчем и его гениальном творении: «Этот копиист в архитектуре, который ничего не мог сделать, как самым скверным почерком переписать нам Микель-Анджело. Непонятно, как, имея в своем распоряжении Гваренги и Камерона, можно было что-нибудь великое поручить Воронихину?»