А дальше на Север? Соликамск, город в буквальном и переносном смысле слова выросший на соли. Когда-то он был центром Прикамья, здесь проходил московский тракт в Сибирь.
На кремлевском холме, словно алебастровые, теснятся колокольни, многочисленные соборы — сказочное богатство народной фантазии, запечатленное в камне. Удивление и радость вызывают они.
Восьмигранная башня колокольни, увенчанная граненым шпилем, поднялась на 60-метровую высоту. Это колоссальное сооружение построено на «каменных палатах» — двухэтажном здании. Вблизи приткнулся дом воеводы, дом-крепость. Узкие окна, бойницы, длинные коридоры внутри двухметровых по толщине стен, соединенные с подземными галереями, по которым осажденные могли ускользнуть от врага. Дом, овеянный тайнами и легендами.
На веселом пригорке, взметнув ввысь свои главы, разбежался узорчатыми крыльцами Троицкий собор, жемчужина Соликамска.
Открытый, радостный характер этой постройки, тонко прорисованные декоративные элементы стен, ритм нарастающих объемов от низких крылец к приделам и далее к центральному кубу, увенчанному пятью главами на вытянутых барабанах-фонарях, говорят о высоком мастерстве прикамских зодчих.
Маленькая, словно вышедшая из сказки «избушка на курьих ножках», виднеется одноглавая Введенская церковь. Ее маковка, покрытая «лемехом», небольшая высота, подслеповатые оконца уводят мысль в седую старину.
Их много, этих построек, трогающих душу красотой, величием, гармонией. Соликамск с его архитектурными памятниками можно поставить в один ряд с Суздалем и Владимиром, Ярославлем и Вологдой.
Было где молодому Андрею Воронихину увидеть и испытать на себе силу архитектуры, выразительнейшего из искусств!
Недаром его учитель крепостной живописец Гаврила Юшков писал из села Ильинского в Усолье управляющему строгановскими вотчинами: «…препровождаю… двоих наилучших из наших мастерских учеников — Карташова Павла да Воронина Андрея. Особливо сей последний имеет пристрастие к архитектурному делу. Оба они пишут изрядно». И Далее: «Андрей Воронин прибрал с собою слепок (модель! — Авт.) нашего Ильинского храма. Оный слепок из смеси назьму коровьего да сеяной глины, купола позолотил, а в прочем повапил белилами. С натурою вышло то дивно. Но мыслю: Довезет ли в Усолье без лому…».
Значит, еще в ранней юности Воронихин проявил склонность к пространственному мышлению, одному из наиболее сложных. Мышлению, которым должен обладать каждый архитектор.
Заметим, что внимание Воронихина привлек именно Ильинский храм, один из древнейших в крае.
К сожалению, до наших дней эта церковь не сохранилась. Фотография конца прошлого века помогает нам представить ее, но в несколько измененном виде: была пристроена колокольня и частично реконструировано само здание.
В Ильинском Андрей Воронихин жил с 1765 по 1772 год. После этого с приведенным выше сопроводительным письмом его отправили в Усолье. Затем он несколько лет продолжает «выучку» в Пыскорском монастыре.
Известно, что строгановская иконописная мастерская в Пыскоре служила своего рода примером и даже законодателем для прикамских художников-иконописцев и резчиков деревянной скульптуры.
Строгановская школа живописи — это своеобразный комплекс приемов и условностей в русской иконописи, ведущей свое начало от древнего новгородского письма.
Поддерживаемая Строгановыми, иконопись широко распространилась на русском Севере, в Сольвычегодске, а затем в Прикамье. Иконы прикамских мастеров отличаются реалистичностью и тщательностью прорисовки изображений, яркой и радостной цветовой гаммой. Нередко они писались с нарушением всех канонов и напоминают скорее светскую, а не религиозную живопись.
Скульптурные изображения святых и бога в православии явление необычное. Но их довольно часто можно было увидеть в храмах Прикамья. Местные пастыри, учитывая поклонение коренного населения деревянным идолам, священным рощам, деревьям, даже через много лет после официального принятия христианства, вероятно, разрешали помещать в церквах «резных богов».
Коллекции деревянной скульптуры, икон «строгановского письма» в Пермской художественной галерее красноречиво говорят о высоком мастерстве крепостных живописцев и резчиков, создавших своеобразное, оригинальное искусство.
Некоторые исследователи творчества Воронихина стороной обходят уральский период его жизни, считая, видимо, что Урал — это медвежий угол, в котором не было примеров большого искусства, где нельзя было получить навыков в живописи и архитектуре, развить художественный вкус, фантазию, мастерство. Но они ошибаются.