По словам Ганца, далеко не каждый жрец Эхмеи мог провести такой ритуал. И я отлично понимал, почему. Тайну гибридной магии нельзя было разглашать ни при каких обстоятельствах. Попади эта информация раньше, и союз против Монорельса был бы абсолютно иным. Ведь запрет на смешение стихий был введён именно ими, а потому это смотрелось бы как плевок в лицо остальным фракциям.
У звёздных в начале этой войны всё заглохло во многом именно потому, что многовековой союз и почтение к Монорельсу не прошло даром, и народ просто не понял резкой смены парадигмы на дружбу с Мраком, которым с детства запугивали население континента.
Всё это было главной причиной для спешки. Не хотелось бы видеть массовые жертвоприношения и последующие за этим орды крылатых химер.
Вечером этого дня я впервые увидел место, называемое Облачной Гранью.
Сколь бы разными не были Ганц и Соула, в тот момент они оба замерли, вытянувшись к небу и глядя на удивительное явление природы.
Небо над континентом звёздного королевства было удивительными.
Над ним собирались облака в несколько разных слоёв. Причем в каждом облака летели независимо друг от друга в разных потоках ветра, порой даже в разных направлениях.
Таких слоёв было четыре, причём нижние спускались гораздо ближе к земле, чем обычно на островах. Когда смотришь в такое небо, кажется, будто оно затягивает тебя. Словно ты может провалиться в него и утонуть.
А выскочив из последнего, самого плотного слоя серых тяжёлых туч, мы оказались в удивительном месте, зажатые в ленте из света между четвёртым и пятым слоем. Здесь облака были смешаны с редкими камнями и кусками льда, благодаря чему и собирались вокруг них. Следующий, пятый по счёту, был уже в разреженном пространстве между владениями звёздных и солнечных, и формально был уже частью Монорельса, и не виден с земли внизу, так что на Континенте говорили только о четырёх.
Здесь концентрация солнечного света была значительно выше. До последнего слоя я думал, что глубокий вечер переходит в ночь, но здесь был ещё только закат.
И здесь я впервые увидел источник света этого мира. Местное солнце казалось знакомым, хоть и не родным.
— Поэтому дом тар Нитти и поселился у Звёздных, — подала на редкость бодрый голос Хина. — Небо здесь очень похоже на наше родное, Мельхиорское. В моём родном мире оно тоже было таким. После него любое другое небо кажется клеткой, ограничивающей свободу. Будто нечем дышать.
Тари подошла поближе к иллюминатору корабля Соулы. Они здесь были расположены даже на потолке — видимо, как раз для этого места. Подниматься вверх приходилось перпендикулярно земле, и среди облаков встречались зависшие куски камня или замёрзшего льда, который просто висел в воздухе между Континентом и Монорельсом.
— Очень скоро я покину и этот мир, — с улыбкой продолжила Хина. — Чтобы исполнить предначертанное.
Глаза девушки были закрыты. Я удивлённо посмотрел на странную тари. Та словно танцевала на месте и улыбалась.
— У неё транс? — поняла Соула. — Она что, сновидец?
Тео кивнул.
— Этот мир обречён, Альтаир, — неожиданные слова Хины мигом стёрли всё светлое настроение, проснувшееся от красивой картины за окном. — И вместе с ним обречена я, но иначе. Когда придёт время, выбери своей жертвой меня. Я знаю, на что иду — я видела это во снах. Я потеряю часть памяти, но меня встретят на той стороне. И даже тот мир не будет последним, словно у птичьей скиталицы, чей дух, как и я, ищет ключ к столкновению двух вселенных.
— Жертвой? Жертвой в чём?
— Той, что была принесена уже дважды, — ответила тари, после чего потеряла равновесие и повалилась.
Я едва успел в последний момент её подхватить, когда она уже почти повалилась на пол.
— Жива? — с тревогой в голосе спросил Тео.
Я кивнул.
— Спит.
— Она в конце так на меня посмотрела… жуть. Открыла глаза и посмотрела. Друг, ты если что, меня только в жертву не приноси, ладно? Лучше её, если она в теме и сама просит.
— Механисты, — закатила глаза Лина. — Ты будто трансовых состояний никогда ни у кого не видел?
— Нет, блин, не видел! — возмутился пиротехник. — У нас всякие странности изучаются в стальной церкви жрецами.
— Посмертно, — добавила лиса.
— Помолчите, — попросил я. — Соула, есть что сказать по делу?
— А почему я? — вздрогнула солнечная.
— Ты тари, — пожал я плечами.
— Полукровка, — поправила Соула, но заметно успокоилась. — Я не сновидец. Но моя бабушка была. Она тоже иногда так. Но чаще видела что-то во сне, как нормальные сновидцы. Такое вот случается только если это что-то важное.