– Марина, вызови ко мне Федора.
В трубке что-то пискнули, связь отключилась, и Антон откинулся в кресле.
– Ну что, продашь мне или нет? – Карина кивнула на мозаичное панно за его спиной.
Антон довольно прищурился.
– У тебя денег не хватит. Карина только усмехнулась.
– А потом, я же знаю тебя, – мужчина с улыбкой смотрел на нее. – Купишь и тут же выкинешь. В жизни не поверю, что это барахло тебя интересует.
Карина потянулась в кресле. Только после развода их отношения с Антоном Вольским наладились. Оба принадлежали к породе гордых одиночек, на этом сошлись и чуть не убили друг друга, целый год воюя за каждый сантиметр свободного пространства. Вовремя еще раз сходили в загс и остались хорошими друзьями.
Забавно, но Карина довольно долго носила фамилию бывшего мужа. Сначала у нее не было времени оформить новый паспорт, а потом она и вовсе забыла об этом. Ей самой было все равно, тем более после того, как они так удачно разошлись. Антон не возражал, в каком-то смысле ему даже льстило то, что бывшая жена и после развода продолжает оставаться Вольской. Хотя он прекрасно понимал, что сантименты тут ни при чем и ей просто нет до всего этого дела. Поэтому, когда вместе с тем знаменитым Майиным паспортом с неверной датой рождения Карина, наконец, выправила и свой, он не расстроился. По крайней мере, никак не показал того, что расстроился. Почти никак… Но, в любом случае, это было дело прошлое.
В дверь осторожно постучали.
– Войдите, – сказал Антон.
На пороге встал вертлявый молодой парень.
– Здрасьте, Антон Палыч, вызывали?
Антон кивнул и поманил его к столу. Тот двинулся вперед. Если бы у него был хвост, он на всякий случай поджал бы его, как опасливая дворовая собака, которую зачем-то кличут, но зачем– не понять. Он прошел по кабинету и встал перед начальником. Антон показал ему взглядом на кресло. Тот повернулся и вздрогнул. В кресле, в ярком солнечном свете сидела… королева. В разрезе платья была чуть видна грудь, длинные ноги были безупречны, тонкие пальцы рук унизаны кольцами. Парень сглотнул. Ледяные глаза держали его на мушке. Он прочистил пересохшее горло.
– Здрасьте… – только и смог выдавить он.
Карина на мгновение отпустила его, переведя взгляд на стол. Она качнулась вперед, выдернула лист бумаги, щелкнула авторучкой и размашисто написала на бумаге номер своей машины. Показала лист парню.
– Если еще хоть раз кто-нибудь из твоих дворняг что-то мне не разрешит, я вам всем тут лапы повыдергиваю. Ты понял?
У парня дрогнуло колено.
– Возьми, – Карина протянула ему бумажку. – Чтобы наизусть выучили.
Тот принял листок и поспешно сунул его в карман, тщетно стараясь скрыть предательскую дрожь в руках. Пару секунд в воздухе висела пауза неопределенного характера, наконец, Антон шевельнулся.
– Все понял? – спросил он несчастного товарища. Тот кивнул.
– Да, Антон Палыч. Щас я им всем устрою… Простите… Извините… Виноваты…
– Хорошо. Свободен.
Парень, если б мог, упал бы Карине в ноги, однако не посмел, только изломился в поклоне и, на полусогнутых, быстро-быстро засеменил к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, Антон перевел смеющийся взгляд на Карину.
– Выпить хочешь?
Карина отрицательно мотнула головой. Антон вопросительно посмотрел на нее. Она, склонив голову на плечо, рассматривала панно за его спиной.
– Слушай, – наконец произнесла она. – Не встряхнешь свои архивы? Мне нужно кое-что узнать об одном человеке.
Зис вышел из издательства и направился к своей машине. Череда насущных дел обступала его плотным и надежным кольцом. Какой бы призрачной не была эта защита, она оставалась единственным проверенным средством во времена, полные дурных предчувствий. И чем хуже становились эти предчувствия, тем быстрее вращалось беличье колесо важных и совершенно бессмысленных дел. Это было похоже на гонку с преследованием, проигранную еще до отмашки стартового флажка. Зис понимал, что ему никуда не убежать, но все же двигался вперед по инерции и по привычке.
Он уже открыл двери машины, как вдруг за его спиной раздался звонкий крик:
– Зис! Зи-и-ис!!! Подожди-и-и…
Зис обернулся. «Вот оно! – промелькнуло в его голове. – Сейчас начнется». Ошибался он или нет, но к нему, прижимая к груди телефонную трубку, спешила секретарша Анюта.
– Ой… – выдохнула она, нагнав его. – Хорошо успела!
Она чуть больше, чем надо, качнулась в его сторону так, что Зису пришлось слегка приобнять ее. Анюта немедленно прижалась к нему всем телом.
– Что случилось?– спросил он, аккуратно отстраняя девушку от себя.
– Тебе тут звонили. По поводу заказа. Хотят встретиться. Вот, оставили телефон, – Анюта протянула Зису желтую бумажку. – Сказали, будут ждать твоего звонка. Дело очень важное.
– А какое именно, не сказали? – спросил Зис, разглядывая записку.
Она разочарованно покрутила головой.
– Не-ет…
– Ну, тогда, значит, правда, очень важное, – голос Зиса сделался суровым, выражение лица серьезным.
Анюта тоже насупила бровки и вытянулась. Она была готова соответствовать торжественности момента. Зис, едва сдерживая смех, смотрел на секретаршу.
– Ясно, – Зис убрал бумажку в карман. – Спасибо, товарищ!
– Всегда готова! – отчеканила Анюта.
Зис протянул ей руку, но она так ловко приняла ее, что опять оказалась в его объятиях. Хитрая Анюта подставила щечку, и Зис вынужден был поцеловать ее. Он неловко чмокнул девушку и полез в свою машину. Джип Зиса давно скрылся за поворотом, а она все стояла, прижимая к груди трубку, и смотрела ему вслед. Вдруг резко зазвонил телефон.
– Да… – мечтательно протянула Анюта, но внезапно ее лицо вытянулось.
– Извините, Карина Матвеевна, – совершенно другим тоном произнесла она. – Нет, конечно, это не мой личный телефон. Простите. Больше это не повторится. Да, да, конечно. Все сделаю.
Она отключила связь и засеменила в сторону входа. Зис открыл окно и выкинул скомканный клочок бумажки. У него сейчас не было времени ни на чьи важные заказы.
Рассказы Вари
В комнате, где сидели Майя и Варя начали сгущаться сумерки. Странным был этот день, прошедший в разговорах под шуршание фантиков и нежное звяканье фарфоровых чашек. Вновь и вновь били высокие напольные часы, отмеряя время гулким мелодичным перезвоном. Старинные дагерротипы на каминной полке уже не казались портретами незнакомцев. Майя всматривалась в черты величественных старух. Стариков, чьи лица украшали окладистые бороды. В ангельские детские фигурки, обездвиженные волей фотографа и застывшие дважды – на стуле в ателье мастера и во времени на этих снимках.
Ее взгляд задержался на портрете двух девочек. В отличие от остальных, они были сфотографированы на воздухе в саду. За их спинами угадывалась перспектива аллеи и очертания большого дома. Майя перевела глаза со снимка на Варю. В ее чертах было какое-то сходство с одной из девочек. Судя по дате, выведенной на именном паспарту фотографа, обе уже давно сошли в землю, кольца их жизней замкнулись, наверняка дав начало новым, которые, в свою очередь, завершив свои циклы, точно так же уйдут, освобождая место для других голосов и глаз, надежд и разочарований. Майя присмотрелась. Давно умершая девочка на фотографии могла быть Варей. И мало что изменилось бы от этой перестановки…
Майя потянулась к выключателю лампы, стоявшей на столе. Казалось, в этих стенах сгущаются не только сумерки. Само время, как кровь в ране, свернулось и его течение замедлилось. Вспыхнул желтый круг электрического света, и очертания стен задернуло мраком.
Майя рассеянно вслушивалась в звучание Вариного голоса и думала о том, как странно устроена память. Отчего в ее закоулках, как прекрасный сор, сохраняются подробности устройства случайно подобранного кленового листа со всеми его разрезами и венами прожилок, выпукло проступающими с чуть шершавой тыльной стороны? И потом, без всякой видимой связи, спустя годы, при виде тонкого розового шнурка шрама, протянувшегося вдоль лодыжки, память услужливо подкидывает нам эти пустые воспоминания о том самом, давно истлевшем листе? И отчего в полном и безнадежном мраке забвения могут оказаться люди, лица, дни, месяцы, целые годы жизни? Почему память так своевольна и не подчиняется желанию вернуть утраченное и восстановить пробелы? И можно ли подобрать ключи, которые отомкнут все запертые двери и выпустят воспоминания на свободу?…