В отборе и систематизации материалов огромную мне помощь оказали жена и друг Валентина Ивановна и мои сыновья.
Глава I
Истоки
Мирон Иванович Мержанов родился 23 сентября (по новому стилю) 1895 года в городе Нахичевани-на-Дону. Теперь этого города нет. Его поглотил росший быстрее и активнее развивающийся сосед, Ростов-на-Дону. Память о былом городе хранят, кроме исторических документов и книг, название одного из районов Ростова-на-Дону да прямоугольная сеть улиц, проложенных в соответствии с генеральным планом дальнейшего строительства обоих городов в XIX веке.
Основан же город Нахичевань был в конце XVIII века беженцами из Западной Армении, находившейся под властью Турции. Избавляясь от национального и религиозного гнета турок мусульман и рассчитывая на поддержку близких себе по вере русских, они устремились на правый берег Дона, туда, где находилась российская крепость, которая тогда называлась Ростовской, и поселились вблизи нее. На протяжении всего XIX века, уже и после того, как Восточная Армения присоединилась к России, принимал небольшой армянский город новых поселенцев, беженцев не только из Турции, но и Ирана… Все это был свободолюбивый, гордый, предприимчивый народ, предпочитавший начать жизнь с нуля в чужом краю, чем терпеть неволю на родине. Впрочем, неволя порой оборачивалась смертью. Так, в 1895–1896 годах турецкое правительство организовало у себя массовое истребление армян.
Предки Мержанова обосновались в Нахичевани задолго до этого трагического события. Он принадлежал ко второму или даже третьему поколению Мержанянцев, родившихся на российской земле. Отца звали Оганес Мержанянц. Его фамилию носили сыновья, пока жили в Нахичевани.
Оганес Мержанянц был государственным служащим, чиновником. Значит, получил какое-то образование и хорошо знал русский, государственный, язык. Однако укоренившись на российской земле, он продолжал соблюдать национальные традиции, унаследовал от предков-горцев присущие им горячность, упорство, способность рисковать. Эти качества особенно проявились у него во время его романтической женитьбы.
Он полюбил юную прелестную Рипсимэ. Она ответила взаимностью. Но ее родители воспротивились их браку: претендент на руку беден (Рипсимэ была дочерью богатого купца), к тому же на пятнадцать лет старше их прекрасной дочери. Оганес не смирился с их отказом: украл девушку. Влюбленные бежали из города, да не куда-нибудь в ближайшее село с церковью, как герои пушкинской «Метели», а в Феодосию (за три девять земель!) к родственнику Оганеса, знаменитому живописцу Ивану Константиновичу Айвазовскому. Он понял, принял и благословил беглецов. В Феодосии они и обвенчались. Родителям Рипсимэ пришлось простить влюбленных. Наверное, заступничество Айвазовского сыграло немалую роль: лестно иметь в родственниках-свойственниках человека с мировой славой.
Молодожены благополучно вернулись в Нахичевань-на-Дону. Стала в нем расти новая армянская семья. Мирон (тогда Миран) был в ней первым сыном, очень похожим решительным, волевым характером на отца.
Родители Мирона, городские жители с самого рождения, относящиеся к так называемому среднему классу, очень ценившему тогда образование, хотели детей своих сделать людьми высокообразованными.
Хорошее образование начиналось с классической гимназии, где на изучение так называемых «мертвых», древних, языков латинского и греческого отводился 41 процент учебного времени. Считалось, что древние языки сыграли основную роль в создании мировой культуры и способствуют более других дисциплин развитию мышления учащихся. Для чисто практических целей в гимназии изучались еще немецкий и французский языки, преподавались математика, физика, история, география и статическая философия, изящные науки, политическая экономия, естественная история, основы наук, относящихся к торговле и технологии различных производств, черчение и рисование, Закон Божий. Обширная программа!
Все предметы Мирону нравились, но особенно привлекало рисование, которым во все времена учащиеся общеобразовательных школ занимаются спустя рукава. Он был редким исключением. Просиживал за столом часами после уроков, изображая акварелью любимых им лошадей, дивные цветы, экзотических ярких птиц и… горы. Гор он еще не видел. Пытался изображать их такими, какими они представлялись ему после восторженных рассказов взрослых. («И какой русский не любит быстрой езды»! — Какой горец не восхищается горами!) Сверял свое представление со стихами влюбленного в горы Кавказа русского поэта Михаила Лермонтова: