Какие чувства испытал опальный зодчий, узнав о реконструкции? Конечно, шок: уничтожалось его лучшее произведение, при том, что сохранялась целостность каждого кирпичика. (Двумя годами раньше так же была перестроена Ближняя дача.)
Почувствовал, наверное, злое бессилие перед хитроумным властителем, каким был Берия, который продолжал сводить с ним счеты, но так, чтобы понятно было только ему, зодчему Мержанову. Не мог не подумать он, что время перестройки дачи не случайно совпадает с его пребыванием в Сочи: всесильный противник пожелал, чтобы она происходила если не на глазах у зодчего, то явно на его слуху: смотри, слушай, заключенный Мержанов, ты — никто. И выйдешь на волю — останешься никем. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный».
Он не знал еще, что уничтожаются брошюры и проспекты, посвященные советским здравницам, построенным по его проектам, а авторство Золотой Звезды и медали «Серп и Молот», воспользовавшись моментом, присваивают другие…
Может быть, Мержанов воспринял происходящее с его сооружениями как возмездие: сам не раз прикладывал руку к реконструкции старинных зданий, например, дачи ближайшего соратника Сталина Анастаса Ивановича Микояна, нескольких особнячков на побережье Черного моря и Подмосковья, предназначенных Молотову, Калинину, Орджоникидзе, Буденному и другим официальным лицам.
Правда, архитекторов и строителей этих сооружений не было в живых, но ведь и они в свое время полагали, что строят на века.
А выход из головоломки, что важнее — дерево или пристройка, был найден. Злосчастное дерево уцелело: пристройку поставили под тупым углом к левому крылу дачи, под острым — к правому, то есть пренебрегли параллельностью старого и нового фасадов. Печенкин точно воспроизвел на пристройке все детали наружных настенных украшений, разработанных Мержановым, которые после ее возведения стали видны только из внутреннего дворика. И опять на фасаде были горельефы головы и напряженной шеи Сталина, но появились на нем еще и большие балконы, так что стал фасад напоминать лицо, обезображенное бородавками.
Реконструкция завершилась к августу 1951 года. А Сталин на дачу не приехал… Предпочел отдыхать в своей резиденции у Холодной Речки, о чем свидетельствует Г. Коломейцев в уже приводившемся отрывке из его воспоминаний.
Сталин тогда видел горы, море и быструю холодную речку в последний раз: «поездка на юг осенью 1951 года была последней. Больше он не выезжал из Москвы и почти все время находился в Кунцево, которое все перестраивали и перестраивали… В последние годы рядом с большим домом выстроили маленький деревянный дом, — там лучше был воздух…»
Сталин больше не давал распоряжения перестроить какое-нибудь еще свое временное пристанище. Может быть, потому, что одержимый страстью перестраивать, уже переделал все эти дома до неузнаваемости. «Слава Богу, их можно узнать на снимках, сделанных мамой — узнать и вспомнить…» — утешала себя и читателей Светлана Аллилуева.
Умер Сталин 5 марта 1953 года в большом зале Ближней дачи. Архитектор ее в это время пребывал в Сибири, в лагере строго режима.
О реконструкции здания дачи Сталина под Мацестой вот что рассказал В. Е. Шашков:
«В послевоенные годы жизнь на даче изменилась. Сталин бывал на ней редко и недолго. Из обслуги никто не знал, когда и насколько он приедет. Но к встрече команда была всегда готова, но, если становилось известно, что он проехал мимо без остановки, то на даче был „праздник“.
К тому времени у Сталина уже было много дач на Черноморском побережье Кавказа и на „первой“ (так она числилась в списке дач) он бывал все реже. Тем не менее, он решил и там сделать пристройку, как это делалось в других местах. Эту работу было поручено сделать архитектору Алексею Ивановичу Печенкину. (Мержанов в это время был в Сочи, где проектировал санаторий Дзержинского.) Пристройка условно называлась объект „Пихта“. Прорабом объекта был назначен майор Н. А. Аничин.
По проекту Печенкина дача замыкалась новым корпусом с южной стороны. Таким образом, образовался замкнутый внутренний дворик с доступом только через ворота, выполненные в духе старинных замковых форм. Все это в корне изменило дачу, ухудшило ее функциональные и эстетические качества. В целом же все архитектурно-строительные решения были выполнены в проекте, а затем и в натуре в полном соответствии и в увязке с существующим зданием. По крайней мере, все архитектурные детали фасадов были повторены в пристройке. В том числе и отделка фасадов была выполнена уже известным способом, с хромпиком. Исключение составляет отделка цоколя пристройки, который значительно выше, чем у старого здания, по требованию рельефа, тут рустованная штукатурка „под шубу“.